Божественная сила
Шрифт:
Элен бросила на репортера презрительный аристократический взгляд.
— Что это такое? — спросила она Эда. «Что» а не «кто».
Эд застонал.
— Мисс Фонтейн, позвольте представить — Базз Де Кемп из «Таймс-Трибьюн». То есть, если его еще оттуда не выгнали. Базз, это Элен.
Базз покачал головой.
— Ну и ну. Вы не можете быть Элен Фонтейн. Девицей типа «море обаяния». Сногсшибательная прическа, макияж, на который нужно несколько часов. Я видел Элен на фотографиях…
Элен повернулась к Эду, почти в поисках защиты.
— Я умылась и причесала волосы, просто чтобы лучше себя чувствовать. В этой палатке,
Она придвинула к себе кофе и положила в чашку сахар. Эд таращился на нее и никак не мог отвести взгляд. Он сказал:
— Послушай, Элен, ты ведь не приняла всерьез разглагольствования старого лопуха?
— Не говори ерунды, — сказала она, наблюдая, как официант снова наполняет ее чашку. — Просто в палатке было грязно. Я так думаю.
— О чем вы все? — спросил Базз. — Какая палатка?
Эд сказал нетерпеливо:
— Мы с Элен были на митинге возрождения религии, или вроде того. Выступал какой-то псих по имени Иезекиль Джошуа Таббер.
— А, Таббер, — сказал Базз. — Я хотел сделать о нем пару статей, но городской редактор сказал, что никого не интересуют новые религиозные культы.
Элен посмотрела на него с таким видом, как будто только что его заметила.
— Вы были на его выступлениях?
— Был. Я заработал фобию к чокнутым теориям из области политической экономии. Хроническую фобию.
Чтобы удержать разговор на этой теме, горячо надеясь, что Базз не вернется к интересующей его женитьбе Эда на дочери босса, Эд сказал:
— Политическая экономия? Он ведь вроде бы религиозный помешанный, а не экономист.
Базз сделал большой глоток кофе, прежде чем ответить. Он отставил чашку и ткнул в сторону Эда своей сигарой.
— Где кончается религия и начинается социоэкономика, это спорный вопрос, Крошка Эд. Если покопаться, то обнаружится, что большинство мировых религий имеют корни в экономических системах своего времени. Возьми иудаизм. Когда Моисей изложил эти свои законы, приятель, они покрывали каждый аспект кочевой жизни иудеев. Отношения собственности, обращение с рабами, обращение со слугами и работниками, денежные вопросы. Работа. То же самое можно сказать о магометанстве.
— Это было очень давно, — сказал Эд.
Базз ухмыльнулся ему и сунул сигару обратно в рот.
— Хочешь более свежий пример? — спросил он с сигарой в зубах. — Возьми Божественного Отца. Слышал о его движении? Оно началось в годы большой депрессии и, поверь мне, если бы не началась Вторая мировая война, так называемая религия Божественного Отца могла захлестнуть страну. Почему? Потому что это было в основном социоэкономическое движение. Оно кормило людей в те времена, когда многие голодали. Это была разновидность примитивного коммунизма. Каждый бросал все, что у него было, в общий котел. Если у тебя ничего не было, чтобы бросить, неважно, тебя все равно принимали. И все вместе работали, ремонтировали старые заброшенные дома, которые они покупали, превращая их в то, что они называли небесными обителями. Те, кто могли, нанимались на работу во внешнем мире в качестве прислуги, шоферов, кухарок и так далее. То, что они зарабатывали, тоже шло в общий котел. Когда какая-нибудь небесная обитель собирала достаточно денег и приходило достаточно новообращенных, они покупали еще один старый дом и устраивали следующую небесную обитель. Это приняло серьезный размах, но потом началась война, и
— То, что вы рассказали, — вмешалась Элен, — возможно, относится к Божественному Отцу и Магомету, но не все религии… мм… экономические.
Базз Де Кемп посмотрел на нее.
— Это не совсем то, о чем я говорил. Но хорошо, назовите хотя бы одну.
— Ну это же очевидно. Христианство.
Базз запрокинул голову и рассмеялся. Он вытащил изо рта сигару и произнес:
— Кто-то сказал, что если бы христианство не возникло в свое время, римлянам для своей выгоды следовало бы его выдумать. Может быть, они так и сделали.
— Послушайте, вы ненормальный. Римляне преследовали христиан. Все, кто хоть что-то читал по истории, это знают.
— Сначала преследовали. Но когда римляне сориентировались, что это превосходная религия для рабовладельческого общества, они сделали христианство государственной религией. Оно обещает кусок пирога в небесах умирающему. Страдай на земле и после смерти получишь причитающийся тебе десерт. Какая вера лучше пригодна, чтобы удерживать в спокойствии эксплуатируемое население?
— Отличный вечерок получается, — угрюмо произнес Эд. — Сидим здесь, рассуждаем о политике и религии. Что ты скажешь, если мы будем двигаться, Элен? У нас еще есть время пойти на какое-нибудь шоу. У меня есть два билета на…
— Вы говорите, как атеист! — возбужденно сказала Элен.
Репортер отвесил пародийный поклон.
— Агностик с атеистическими наклонностями, — он уныло хрюкнул. — Собственно говоря, я не претендую на интеллектуальное превосходство. Моя мать происходит из семьи с давними агностическими традициями. Мой отец был рожден адвентистом седьмого дня, но стал одним из этих атеистов с угла улицы. Знаете, которые горазды загнать в угол какого-нибудь бедного искреннего баптиста и спрашивать у него, если Адам и Ева были единственными людьми в мире, на ком женился Каин? Так что я рос в атмосфере, в которой не признавали никакой из общепризнанных религий. Я стал агностиком по той же причине, по которой вы стали методисткой или пресвитерианкой…
— Я принадлежу к епископалианам! — фыркнула Элен, ничуть не смягченная неуклюжим самообвинением репортера.
— Как и ваши родители? А если бы из-за прихоти судьбы вы родились в мусульманской семье? Или в синтоистской? Как вы думаете, кем бы вы были? Ничего вы не думаете. Мисс Фонтейн — вы на самом деле Элен Фонтейн, а? — Боюсь, что нам обоим не хватает оригинальности.
— А вот ко мне, между прочим, все это не относится, — сказал Эд. — Мои родители оба были баптистами, а я перешел в епископалианство.
Базз Де Кемп хрюкнул.
— Знаешь, Крошка Эд, я подозреваю, что под внешностью подхалима, лезущего вверх по общественной лестнице, которую ты являешь миру, бьется сердце из чистой латуни. Давай смотреть в глаза жестокой действительности. Ты оппортунист. Чтобы быть епископалианином, больше ничего не требуется.
Эд Уандер очнулся от неглубокого сна — ему снился покой, — и простонал слова, которые нужно было сказать, чтобы отключить аудиобудильник. Это действие вернуло его к мыслям о необходимости разобраться с кредитным балансом. За Фольксховер еще не было заплачено, не говоря уж об этом ультрамодном ТВ-стерео-радио-фоно-магнитозаписывающем устройстве — будильнике, встроенном в стену комнаты.