Божьи воины. Трилогия
Шрифт:
Рикса остановилась перед прилавком, за которым приятная черноволосая девушка обметала веничком пыль с товара. Товаром были в основном засушенные лягушки.
– Мы к мастеру Зброславу.
Черноволосая посмотрела на Рейневана, встряхнула длинными ресницами и исчезла в подсобке. Рейневан рассматривал прилавок. Он удивился, когда увидел среди множества засушенных гадов рогатую ящерицу с хвостом, закрученным спиралью. Такую же он когда-то видел на иллюстрации в «Grand Grimoir».
– Мастер просит.
Рейневан был немного удивлен, увидев мастера
– Здравствуйте. Чем могу служить?
– Я Рикса Картафила де Фонсека. Меня прислал… цадик Халафта.
1008
Основатель города Кракова.
Мастер Зброслав долго молчал, перебирая пальцами. Наконец поднял глаза.
– Это тот, что из Олавы?
– Нет. Тот, что из Олесницы.
Они улыбнулись друг другу, веселясь над притворным обменом пароля и отзыва.
– Говорят, – Рикса решила не терять время, – что ты знаток сонников, мастер Зброслав. Якобы умеешь читать сны.
– Бог проникает в нас через наши сны. Сны дают нам указания, укрепляют нас, лечат и исцеляют душу.
– Если мы понимаем их значение. Мудрый ребе Гизда говорил, что необъясненный сон, – это как письмо, которое получили, но не прочли. А у меня был сон.
– Слушаю.
– В моем сне городу Жагань грозила большая опасность.
– Интересно, – мастер Зброслав впился в Риксу славянскими глазами, – что это была именно Жагань. Есть ведь другие города. Лежащие значительно ближе к… угрозе. Ближе к Житаве, которая будто бы лихорадочно готовится к обороне, узнав о возможном нападении.
– Те города, – Рикса не опустила глаз, – пусть сами о себе беспокоятся. – В моем сне их не было. В моем сне князь Ян Жаганьский имел чудесное видение. Ангел Господний сошел с небес и вдохновил его, как ему спасти свою страну. Ищи, князь, сказал ангел, спасение в боголюбивом Польском Королевстве, в любимом Божьей Матерью польском народе. Жди спасения от набожного польского короля Владислава. Вместо того чтобы плести интриги с Люксембуржцем, сказал ангел…
– Он так сказал? Этими словами?
– Именно этими, – подтвердила она голосом холодным, как святая Кинга в постели. – Вместо того чтобы плести интриги с Люксембуржцем, обратись, князь, к Польше. Люксембуржец далеко, а Польша под боком. Время сейчас трудное, а Польша своих друзей в беде никогда не оставляет…
– Вот те на, – вздохнул мастер Зброслав. – Ангел-полонофил. В снах такой означает большое несчастье… Ну что ж, сон, несмотря на множество странностей, стоит интерпретировать. Полученное письмо… Как звали того мудрого раввина? Боюсь оговориться?
– Гизда.
– Полученное письмо, как учит ребе Гизда, надо прочитать. Но тут имеются, так сказать,
– Не снилось. – Тон Риксы говорил о ее полной уверенности. – В этом, собственно, и проблема. Его непременно необходимо об этом сне проинформировать. Я предлагаю, – с нажимом добавила она, – обратиться с этим за помощью к местным францисканцам. Пусть передадут сообщение своим товарищам из Глогова, тем, от Святого Станислава. С просьбой оповестить братьев из Жагани.
Мастер Зброслав наклонил голову.
– Глоговский Святой Станислав, – заметил он, – не подчинен саксонской заставе. Монастырь в Глогове относится к гнезненской заставе. Монахи из Глогова тут же сообщат в Гнезно. И обо всём сразу будут знать в Кракове.
– Ничего страшного.
– Понимаю.
Мастер провел их к лотку, в котором приятная брюнетка всё еще вытирала пыль с лягушек. «Может, ты и Зброслав, – подумал Рейневан, – но она – Ребекка».
– Что это? – Предмет на прилавке вдруг привлек его внимание. – Что это такое? Неужели…
– Это? – Мастер поднял за шнурок камень с прожилками, по виду и по цвету похожий на человеческий глаз. – Амулет Вьендо. Кастильский, привезенный прямо из Бургоса. Как для вас – три гроша. Берете?
– Не паникуй, Рейневан, – повторила Рикса. – Успеем мы в Болеславец. Раввин мог ошибаться относительно сроков рейда, впрочем, я сомневаюсь, что он его точно знал.
– Он мог ошибаться и в другую сторону, – черты лица Рейневана напряглись и стали жесткими. – Рейд может начаться раньше. А я знаю, как быстро они способны идти. Шесть, даже семь миль в сутки, даже по бездорожью. Знаю также и то, что они способны сделать, когда дойдут. Я был в нескольких захваченных городах. В числе прочих в Хойнове, недалеко отсюда. Черт возьми, надо спешить!
– И ехать ночью? Бессмысленно. Переночуем…
– Чтобы на следующий день, – подхватил он, – еще кому-нибудь сообщить о гуситском рейде? Рикса, Тибальд нам поверил. Считал, что мы не раззвоним об этом на всю Силезию. А ты…
– Рейневан, – кошачьи глаза Риксы вспыхнули, – не поучай меня. И не вмешивайся в мои дела.
– И пусть крепнет наше сотрудничество, основанное на взаимном доверии.
– Прими к сведению, что я знаю, что делаю. И что я на твоей стороне. О чем я тебе уже несколько раз твердила. Мне надоело повторять. Предупреждая Жагань об угрозе, я также была на твоей стороне. Так же, как в марте в Ратиборе, когда при твоем посредничестве помогала принять решение колеблющемуся Волошеку.
– Тем не менее я хотел бы знать…
– Ты знаешь столько, сколько надо, – резко перебила она его. – А знаешь совсем немало, имеешь глаза, имеешь уши, ты не глуп. Пусть так и остается.
Они молчали. Снизу, с главного помещения постоялого двора доносились возгласы, смех, звуки веселья. Мыши скребли и пищали на потолке, мигала свеча.
– Рейневан?
– Да?
– Я не просто так настаивала, чтобы здесь переночевать. Завтра я тоже хотела бы не сбавлять темп. У тебя есть какое-то лекарство от женских дел.