Божий одуванчик
Шрифт:
– Совсем я тебя заморочил своими ужасами. Да не плачь ты, это давно было!
– Я и не… плачу, -всхлипывала я.
Так мы стояли довольно долго в коридоре - я шмыгала носом, а Серега переминался с ноги на ногу. Вдруг нам пришлось потесниться - бабуля ворвалась в коридор, сорвала трубку с телефона, набрала номер и выжидающе уставилась в потолок.
– Прям на кухне по телефону не могла поговорить, -прошипела я яростно вращая глазами. Бабуля проигнорировала мою пантомиму.
– Ты найди его на кухне для начала, -ответила
– Да!!!
– гаркнула бабуля в трубку, - ну как же, полночь уже… Да ничего не случилось - просто отметиться хотела, вдруг вы чего подумаете. Вы знаете, нового ничего, жизнь прекрасна и удивительна… Нет, это не сарказм. Милый мой, старая дура не способна… Как какая старая дура? Это я про себя… Ах, вы мне льстите… Ах, ну что вы… Да перестаньте вы наконец, а то я подумаю, что вы пытаетесь клеиться ко мне. Что? Ну, милый мой, учитывая все вышесказанное вами, я слишком молода для вас… Ха-ха-ха… Хи-хи-хи… Гм… Подумаем… До свидания.
Бабуля положила трубку и приняла довольно задумчивый вид.
– Черти что творится, -проворчала она себе под нос, некоторое время внимательно разглядывала нас с Серегой, а потом достала папиросы и закурила.
– Я, конечно, не знаю, за кого меня принимают в этом доме, -Катерина выглянула в коридор, держа в одной руке чайник, а в другой разделочную доску с тонко нарезанной колбасой, - но ужин уже готов. Причем, хочу заметить, этот раз - последний.
– Ты хотела сказать: первый?
– сладко осведомилась я.
– И последний, -отрезала Катерина и исчезла в дверях кухни.
Я посмотрела на Серегу, застывшего напротив меня как мраморное изваяние, и последовала совету Катерины - принялась думать о Пашке. «Полтора года замужества, плюс два года добрачной совместной жизни, - тоскливо думала я, - итого, получается три с половиной года. Столько не живут. Свежесть чувств, взаимное уважение, радость от каждой минуты, проведенной вместе - сколько это еще продлится? Говорят, существуют на свете пары, которые живут вместе по пятьдесят лет и не надоедают друг другу. Удивительно упертые люди. А мы с Пашкой - тоже не сказать, что порхаем легкие, как мотыльки, однако…».
Если бы сейчас проходил конкурс на самые занудные и похабные мысли о собственном муже, я бы взяла первый приз и вышла бы на следующий год в члены жюри. Вообще, если вы хотите вызвать в себе отвращение к какому-либо человеку, начинайте думать о нем в вышеприведенном ключе. Успех сногсшибательный - через пару дней вы не сможете даже имени его слышать. Как ни странно, на меня подобные мысли подействовали прямо противоположно - во мне зашевелилась нежность и тоска по мужу. Удовлетворенно кивнув головой, я развернулась на пятках и, печатая шаг, протопала на кухню. Бабуля оттеснила плечом Серегу и последовала за мной.
На кухне мы обнаружили Катерину, зевающую над чашкой чая.
– Притащились, -сонно
– Не дрейфь, Катенька, -я тоже сейчас отключусь, - сказала бабуля довольно бодро, хотя - кто ее знает, что у нее на уме.
– Что завтра делаем?
– поинтересовалась я, запихивая себе в рот бутерброд с карбонатом, сооруженный добрейшей Катериной.
– Завтра и решим, -отрезала бабуля, - слишком длинный день, слишком сложный день. Много волнений, толку мало.
– Ну как же -толку мало, - подал голос Серега, - сегодня вы узнали, что ваш Евгений Карлович на самом деле вор и мошенник.
Бабуля скривилась и с неприязнью посмотрела на Серегу.
– Я уже слишком стара, -тихо проговорила она, - для таких потрясений. Могут не выдержать нервы. Слушайте мой краткий инструктаж - мы втроем - Катенька, Галка и я - устраиваемся в супружеской спальне. Места на вашей скромной кроватке там хватит не только нам, но и роте морских пехотинцев. Серега устраивается в гостиной, на полу или на диване - как получится. Как человек, испытавший сегодня нервное потрясение, думаю, что я имею право не заканчивать наш милый ужин, а удалиться спать сразу.
– Марья Степановна!
– завопила Катерина, вскакивая вслед за бабулей, - я с вами!!!
– Правильно, детка, -пророкотала бабуля уже из коридора, - женщина должна высыпаться, особенно после двадцати пяти. Только тогда она сможет раскрыть свою подлинную красоту в зените своего возраста.
– В тридцать пять?
– зевая, поинтересовалась Катерина.
– В восемьдесят, -захихикала бабуля, - всем спокойной ночи.
Было слышно, как хлопнула дверь нашей с Пашкой спальни, а Катерина заперлась в ванной и включила воду. Я нервно побарабанила пальцами по столу.
– И что делать будем?
– поинтересовалась я, - рассказывать друг другу про наше увлекательное детство?
– Поужинаем?
– робко заглянул мне в глаза Серега.
– Ну давай поужинаем, -хихикнула я, накручивая на вилку корейскую морковку. Следующие пять минут мы сосредоточенно жевали, переговариваясь лишь в том случае, если требовалось передать соль или перец. Когда я допивала третью чашку чая и доедала первую пачку печенья, Катерина вылезла из ванной и заглянула на кухню.
– Вы спать собираетесь?
– через зевок спросила она.
– Сейчас, -в один голос ответили мы с Серегой, - еще пять минут.
– Как хотите, -пожала плечами Катерина и удалилась на наше с Пашкой супружеское ложе. Мы с Серегой остались одни на кухне, и, видит Бог, совершенно не знали, что с этим делать.
– Знаешь ли…
– Помнится мне… -начали говорить мы одновременно. Смущенно поглядели друг на друга и потупились.
– Вообще-то…
– Когда-то давно… -совершили мы вторую попытку и снова замолчали. Я глупо захихикала, а Серега принялся нервно грызть бутерброд с сыром.