Божий одуванчик
Шрифт:
– Наши действия и в самом деле сложно назвать очень умными, -дипломатично заметила Катерина.
– Мудрец, прикидывающийся шутом, -изрекла бабуля, - еще не дурак.
– Браво, -буркнула я и погрузилась в молчание.
– Но нас никто не убьет?
– осторожно поинтересовалась Катерина.
– Пусть боятся, как бы мы кого не убили, -страшно ухмыльнулась бабуля и вдавила в пол педаль газа. Успокоенная, я сложила руки на груди и предалась крепкому сну невинного младенца. Если, конечно, у младенцев бывает такая головная боль и сухость во рту.
Проснулась
– Детка, -меня нещадно пинали в плечо, - вытряхивайся и улыбайся.
– Че улыбаться-то?
– прохрипела я, не открывая глаз.
– День-то какой!
– ликовала бабуля, - лето, молодость, любовь - в общем, придумай что-нибудь подходящее и вставай.
Кряхтя, я вылезла из машины. Мы стояли напротив Шурочкиного заведения. Во дворе заливались птицы. Их трели перемешивались с далеким рычанием машин и плыли мимо нас, огибая наши головы. Солнечные лучи путались в ажурной листве, а духоту салона бабулиной волги сменил запах теплой влажной земли и свежей зелени.
Бодрым шагом промаршировали мы к служебному входу и позвонили в дверь. Та сразу распахнулась и на пороге появилась бледная Лариска.
– Марья Степановна, -всплеснула она руками, - Шурочка все утро вас ждет, уже нервничает - бродит по комнате и звенит браслетами.
– Скажи ей, что так и до невроза недалеко, -хохотнула бабуля и перемахнула через порог.
– Здрасте, -пролепетала Катерина и последовала за ней.
– Здорово, -кивнула я Лариске.
– Что-то ты больная какая-то, -озабоченно осмотрела та меня.
– Заболеешь тут, -скорчила я скорбную мину.
– Не говори, -всплеснула руками Лариска, - как с ума все посходили, весь дом вверх дном с утра!
– Скажи: «не дай Бог», -поморщилась я, припомнив разгром в своей квартире.
– Не дай Бог, -эхом ответила мне Лариска, и я ввалилась в ванильную прохладу Шурочкиного офиса. Там было гулко и бело. Мы припустили за бабулей вверх по лестнице, короткими перебежками переместились по коридору и через пару минут были в Шурочкином кабинете.
Бабуля рывком распахнула его дверь и скривилась:
– А накурили-то, господи прости… На пять минут оставить вас нельзя…
– На пять минут можно, -отсалютовал нам восседающий в кресле Евгений Карлович, - но не дольше. Ты же, Мария, отсутствовала два часа.
– Я вся извелась, -бросилась к нам Шурочка и мы звонко расцеловались с ней. Сегодня на нашей Мадам был нежно-розовый костюм, с узкой, до колен, юбкой, открывающей безупречные ноги, красующиеся в туфлях на тонких шпильках. Волосы Шурочки были собраны на затылке в простой узел, а браслетов на руках было вдвое меньше, чем обычно.
– Ума не приложу, как ты занимаешь такой ответственный пост со своими нервами, -проворчала бабуля, устраиваясь в кресле по соседству с Евгением Карловичем.
– Сама не знаю, -смех Шурочки звенел, словно серебряный колокольчик.
– Наверное, придется взять тебя в заместители.
–
– прикрикнула на нас бабуля, - не стойте как каменные изваяния, садитесь!
Я с удовольствием оглядела Шурочкин кабинет. Мягкие золотистые кресла и диваны, роскошные шелковые портьеры, пухлые ковры, белые изогнутые ножки торшеров и журнальных столиков - не кабинет, а настоящий будуар. Мы с Катериной послушно устроились на уютном двухместном диванчике и приготовились воспринимать информацию.
– Ну, с чего начнем?
– спросила Шурочка, обожающая театральные эффекты.
– С самого начала, -припечатала бабуля, достала папиросы и закурила.
– Информация была добыта в кратчайшие сроки, так что, боюсь, не все детали нам известны, -Шурочка изящно закинула ногу на ногу.
– Не прибедняйся, -взмахнула рукой бабуля, - главное для нас - основная линия.
– Не скажи, Мария, -добродушно пробасил Евгений Карлович, - тут подробности очень интересные - заслушаешься… Такой адской смеси наглости и глупости свет еще не видывал. Ясно одно - нам нужна вендетта.
– Бить человека по голове рессорой от трактора «Беларусь» тоже нагло и глупо, -пожала плечами бабуля, - зато как действенно.
– Тут что-то вроде этого, -усмехнулась Шурочка.
– Вы сейчас все поймете. Слушайте поучительную историю про одну материнскую семью.
История одного материнского семейства
Дабы пояснить Шурочкины слова, хочу заметить, что «материнской» на Западе называют семью, в которой женщина воспитывает детей одна. Без мужа. Казалось бы, ничего особенного - такое встречается сплошь и рядом. Тем не менее, эта семейка несколько отличается от общепринятых стандартов, однако - не буду забегать вперед и постараюсь по порядку изложить все, что рассказала Шурочка.
Ольга Семеновна Кашевая, а речь пойдет именно о ней, родилась в самой простецкой семье. Мать ее мыла полы в соседней парикмахерской, а по выходным делала уборку у знакомых за деньги. Отец сортировал бутылки в пункте приема стеклотары. Достаток в семье был более, чем скромный. Олечку не баловали - денег еле хватало на самое необходимое. Папа с мамой кормили дочь, старались по возможности одевать ее, покупали ей учебники, хвалили за хорошие отметки и ругали за плохие. Этим отношения родителей с дочерью и ограничивались.
Нельзя сказать, что девочка получила утонченное воспитание. Она выглядела приветливой и милой, однако, никто из взрослых даже не подозревал, какие страсти бушуют у нее внутри. Веселая и беззаботная Оленька, которая, казалось, больше пяти минут не способна играть в одну игру, в душе была великой актрисой. Каждый день она разыгрывала свои маленькие спектакли. Утро было для нее выходом на сцену - вот Олечка встала с кровати, вот она чистит зубы, с упоением представляя себе, что за ней, затаив дыхание, наблюдают миллионы восторженных зрителей. Как по нотам разыгрывала она свою роль, причем, сценарии своей жизни писала она сама.