Божий суд
Шрифт:
– Сомневаюсь, вряд ли Девидс мог так ошибиться. Что-что, а на ошибки у старика был особый нюх.
– Но если так....
– Вы совершенно правы, - подхватил Сойк, как обычно налету улавливая мысль.
– Я думаю, что никакого решения вообще не существовало.
– Что ты говоришь, Сойк?
– возмутился Сигрен.
– Выходит, Хэксли обманул нас?
– Очень может быть.
– Но Хэксли...
– Хэксли, Хэксли. А что Хэксли? Из того, что он вежлив, корректен и даже любит скрипку, вовсе еще не следует, что он не может быть обманщиком.
– Скрипку?
–
– Со слов Сигрена. Помнишь, Сигрен, ты же сам говорил об этом позавчера, когда мы вчетвером обсуждали всю эту дурацкую историю.
– Вы действительно говорили об этом, господин Сигрен?
– переспросил Бэрд.
– Ты еще говорил, что Хэксли за скрипку все отдаст и что, по его словам, когда он слушает игру таких выдающихся скрипачей, как Боровский, у него даже давление приходит в норму.
– Да, как будто говорил. Но какое это может иметь значение? Причем тут скрипка?
Бэрд помолчал. Сейчас он и сам не знал, причем. Но одно он знал точно: именно эту часть позавчерашнего разговора Хэксли вырезал. Почему? Скрипка могла оказаться ключом ко всему.
"Скрипичный ключ", - подумал комиссар и усмехнулся.
– А ты знаешь, - сказал Сигрен, обращаясь к Сойку.
– Ведь мы все решили эту задачу. Хотя и различными способами.
– Ну что ж, - отозвался Сойк, не выражая ни особенного удивления, ни особенной радости.
– Так и должно было случиться. Еще Нильс Бор говорил, что самый глубокий фундамент науки - это уверенность в том, что при одинаковых условиях в природе наступают одинаковые явления.
– Как вы сказали?
– переспросил Бэрд.
– Одинаковые явления - при одинаковых условиях?
– Другими словами - в равных условиях действуют одни и те же закономерности, - подтвердил Сойк.
– Так...
– задумчиво сказал Бэрд.
У него возникло ощущение, что этот принцип тоже может ему пригодиться. Хотя он еще и не знал, как именно.
– И все же то, что здесь произошло, представляется мне в высшей степени парадоксальным, - сказал он, подумав, что за всю свою богатейшую практику ему ни разу не приходилось видеть, чтобы подозрение в краже служило стимулом, возбуждающим творческую мысль подозреваемых.
– Не удивляйтесь, - успокоил его Сойк.
– Весь мир соткан из парадоксов. Можете мне поверить... У французов есть пословица: "Ищите женщину". А я говорю: "Ищите парадокс".
БЭРД ПРОТИВ ХЭКСЛИ
Интуиция опытного детектива подсказывала Бэрду, что единственным человеком, который осведомлен относительно подлинной сущности трагического события, происшедшего в теоретическом бюро, является сам его шеф. Комиссар теперь ясно видел, что расследование на завершающем этапе неизбежно превратится в поединок с Хэксли. И все зависит от того, кто в этом поединке возьмет верх. Но чтобы быть уверенным в победе, Бэрд ещ? не располагал достаточными сведениями.
Что он, собственно, знал? Что Хэксли зачем-то разыграл всю эту комедию с пропажей документа, которого скорее всего вообще не существовало. Хотя, разумеется,
Что касается подозрения в убийстве, то, во-первых, оно основывалось на весьма предположительных данных экспертизы, а, во-вторых, комиссару так и не удалось установить момент, когда тектолон мог быть всыпан в стакан Девидса.
Существовало еще и "в-третьих", пожалуй, самое главное: оставалось неясным, зачем Хэксли понадобилось убивать Девидса.
"Ищите парадокс", - вспомнил комиссар слова Сойка. Но здесь тот случай, когда и искать не надо - парадоксы сами выплывают со всех сторон. И чтобы в этом бурном море найти верный путь, нужен какой-то маяк. Но какой? Как это говорил Бор: одинаковые условия вызывают в природе одинаковые следствия? Кажется, так? Но почему только в природе? А у людей? Разве поступки и поведение человека не должны подчиняться такому же правилу? Здесь, конечно, сложнее, но все-таки. В большинстве случаев людей "просто так" не убивают. Всегда есть какие-то мотивы. Попробуем принять эту версию. Допустим, что у Хэксли была какая-то причина, чтобы устранить Девидса. И, очевидно, достаточно серьезная, чтобы пойти на преступление.
"Господь нас простит", - вдруг пришли на память Бэрду слова Хэксли, сказанные мимоходом при их первой встрече. Беспорядочно блуждавшие мысли неожиданно соединили в одну цепочку Сигреновскую веру в злой рок и эту фразу, произнесенную Хэксли. Кто знает, быть может, вера в нечто, стоящее выше человека и управляющее миром, вера, вполне безобидная у Грехема и стоявшая непреодолимой стеной на пути Сигрена, эта вера для Хэксли сыграла какую-то роль в преступлении. Но какую? И еще Бэрд припомнил: перед тем как уйти из кабинета Девидса, Хэксли сказал: "Да поможет нам бог". Именно не "вам", а "нам". Случайно ли это?
Но пока это только самые туманные предположения, и один реальный путь: развивать "скрипичную" тему. Прежде всего он решил проследить историю билетов на концерт Боровского. Здесь факты явно не увязывались. Теоретики передавали друг другу билет, полученный от Мэри, и, казалось бы, к Хэксли это не имеет никакого отношения. Но Хэксли почему-то вырезает из записи именно эту часть разговора. Бэрд чувствовал, что здесь скрыта разгадка.
Итак, какова же история билетов? Один из них закончил свой путь в потайном карманчике записной книжки Девидса.
Другой, очевидно, так и остался у Мэри. А как билеты попали к Мэри? Узнать это можно было самым простым способом - спросить у Мэри.
– Билеты?
– переспросила она, наморщив лобик.
– Мне их предложил шеф.
– Господин Хэксли?
– напрягся Бэрд, почуяв след.
– Вы не помните, когда это было?
– Утром в субботу.
– И еще вопрос. Вы приносили вашим сотрудникам еду?
– Да, конечно. Я сама готовила им бутерброды. И сама разнесла по комнатам.
– Так, - удовлетворенно сказал Бэрд.
– Благодарю вас, мисс Мэри.