Божья кара
Шрифт:
– Старый Крым, – наконец произнес Амок.
– Сейчас?! – удивился Саша. – Ты что? В себе?
– Старый Крым.
– Что ты задумал?
– Поехали, Саша, – тяжко вздохнул Амок. – Дом Грина.
– Наташа с нами?
– Нет, я один.
– Она знает?
– Никто не знает. И не будет знать, да?
– Как скажешь. – И Саша тронул машину.
Дорога была свободная, свежий воздух, настоянный на степных травах, с гулом носился по машине. Амок, поставив у ног небольшую сумку, молча смотрел прямо перед собой.
– Амок, ты это... Ничего не хочешь сказать? Может, все-таки обронишь словечко-другое?
– Хорошо... Мы приезжаем в Старый Крым, я заскочу в одно место минут на пятнадцать, и мы тут же отправляемся обратно.
– Будет груз?
– Небольшой.
– Нас ждут?
– Вряд ли... Кому мы там нужны...
Саша еще раз внимательно посмотрел на Амока. И только сейчас обратил внимание, что одет тот несколько странно – во все темное. Рубашка, брюки, туфли... Здесь в июле так не одевались, в светлом в основном ходили. Ночью если и было прохладней, то ненамного, ниже двадцати пяти температура не опускалась.
Старый Крым уже спал, хотя у моря гуляния продолжались до утра. Окна домов были погасшие, улицы пустые, редкие машины торопились домой, стайки молодежи были редки и какие-то тихие, если не робкие, по сравнению с приморскими.
– Едем к Грину? – спросил Саша.
– Останови за квартал и подожди меня. Минут пятнадцать-двадцать. Но если задержусь, не уезжай, подожди.
– Ты точно вернешься? – Саша начал догадываться о затее Амока, но все казалось ему настолько невозможным, что он не решился даже задать прямой вопрос.
– Постараюсь, – ответ Амока был довольно странным, но Саша промолчал.
Перед перекрестком Саша съехал с дороги и остановился у забора, выключил все огни – что-то подсказывало ему, что это будет правильно.
– Через десять метров поворот направо, – сказал он. – А там еще сто метров. И ты на месте.
– Спасибо. – Амок взял свою сумку и вышел, осторожно прикрыв дверцу, хотя естественнее было бы просто ее захлопнуть.
– Помочь? – спросил Саша, заранее зная ответ.
– Нет, не надо... Тебе лучше оставаться в машине.
– С заведенным мотором?
В ответ Амок уже с улицы в свете слабого фонаря погрозил Саше кулаком. С этого момента между ними уже не было секретов. Для Саши цель Амока в музее Грина стала совершенно ясной, а тот понял, что никакого секрета для Саши в этой поездке уже нет.
Амок вернулся через двадцать пять минут.
Бесшумно подошел к машине, сел на переднее сиденье, поставил на пол звякнувшую металлом сумку и пустоватый целлофановый пакет, тоже черного цвета. И опять дверцу постарался закрыть как можно тише.
– Все в порядке?
– Да, можно ехать.
С одними лишь габаритными огнями Саша проехал два квартала и только после этого включил ближний свет. А заговорил,
– Все получилось? – спросил он.
– Вроде.
– Будет шум?
– Небольшой. Совсем небольшой. Да и тот начнется не сразу... Завтра у них выходной.
– Хорошая добыча? – уже впрямую, не таясь, спросил Саша.
Амок долго молчал, откинувшись на сиденье, вдыхал прохладный воздух, пропахший полынью, вздыхал и наконец повернул голову к водителю:
– Я вот что тебе скажу, Саша... Ты мужик, конечно, догадливый, но я ведь особенно-то и не таился. Хороша ли добыча... Если говорить о ее денежном выражении... Полный ноль. Мне нужны были две вещички... Они ничего не стоят, но... нужны. Пропажу, конечно, заметят, но больших переживаний не будет. Их легко заменить.
– Следов не оставил?
– Старался.
– Привет Наташе.
– Спасибо, передам.
– Она знает?
– Знают только два человека. Ты и я. Понял, да?
– Ты же сам сказал, что я догадливый. Куда едем?
– До рынка и направо.
– К Наташе, значит?
– Значит, к ней. Если получится.
– А может и не получиться?
– Еще как может.
– Помочь?
Амок долго молчал, но молчание его не отвергало предложения Саши, оно, это молчание, как бы принимало предложение, но колебалось, были в молчании сомнения, но не опасения, нет. С некоторых пор Амок ничего не опасался, и в этом была для него главная опасность. Кто не умеет плавать, не тонет, кто ничего не боится, погибает первым.
Закон жизни – трусы живут дольше.
Ну и дай бог им здоровья.
При тусклости их существования не жалко, если они и проживут дольше. Им и надо жить дольше, чтобы хоть что-нибудь увидеть в жизни, чтобы хоть что-нибудь в жизни почувствовать...
Нет, Амок так не думал, он и не мог так думать по причине молодости, такие мысли приходят гораздо позже... Да и то не ко всем. Но Амок, не сознавая того, жил пониманием истин, которые я тут попытался изложить. А что касается Саши, то тут самое время напомнить, что это мужик чуть повыше ста девяноста сантиметров, и в плечах у него хорошая такая сажень, и по нраву он наш человек, а кого можно назвать нашим, своим человеком, к двухсотой странице романа догадаться нетрудно.
– Помочь... – после долгого молчания проговорил наконец Амок. – А знаешь, Саша, вопрос, конечно, неплохой... И уж если прошли мы с тобой через такие испытания, если уж все выдержали и вернулись живыми...
– То?
– То я на твой вопрос отвечаю утвердительно.
– Думаешь, я справлюсь?
– Мы справимся. И я нисколько в этом не сомневаюсь. Хочешь знать подробности?
– Нет. Мне так проще. Если ты заметил.
– Заметил. Тогда за рынком сразу направо и через двадцать-тридцать метров остановка.