Божья коровка
Шрифт:
Борис понял, что ограда обошлась ему дешевле – наверняка подчиненные сварили ее из имевшегося на стройке железа, а потом покрасили казенной краской. Однако спорить он не стал. Займись он сам, заплатил бы дороже.
– Согласен, – кивнул.
…Повестку принесли во второй половине октября. Борису предписывалось 4 ноября явиться к девяти часам утра в городской военкомат на площади Свободы, имея при себе документы, ложку, кружку, теплую одежду и продукты на два дня. Борис показал повестку Алексеевне.
– Отвези ее в торг, – сказала директор. – Там оформят увольнение и начислят
Провожали коллективом. В подсобке накрыли стол, уставив его бутылками и закусками. Выпили, закусили, спели песни. Среди них Бориса удивила совершенно незнакомая:
Как родная мать меня
Провожала,
Как тут вся моя родня
Набежала:
«А куда ж ты, паренек?
А куда ты?
Не ходил бы ты, Борис,
Да в солдаты!
В Красной Армии штыки,
Чай, найдутся.
Без тебя большевики
Обойдутся…
Песня звучала как антисоветская. Борис не знал, что Демьян Бедный написал ее в годы Гражданской войны, и она была вполне официальной. Посидели душевно. Бориса обнимали, целовали, желали честно отслужить и вернуться в Минск. Люди говорили искренне, было видно, что они и в самом деле испытывают к нему теплые чувства. Он растрогался до слез. Алексеевна вручила ему собранную коллективом сумку, полную продуктов. Колбаса и сыр, консервы и печенье. Есть конфеты и бутылка водки. Получилось больше половины рюкзака – Борис специально прикупил его в дорогу. Здесь все ходят с чемоданами, но они ему не нравились. Переночевав в последний раз в квартире, он закрыл ее на ключ, и отнес его Алексеевне в магазин.
– Возвращайся, Боря! – обняла его директор. – И пиши нам. Буду отвечать. Муж мне говорил, что солдату очень важно получать письма с гражданки.
Борис пообещал. Через час он вошел в калитку городского военкомата. Предъявил повестку, и был направлен в казарму, где ему выделили койку. Не успел он толком осмотреться, как послышалась команда:
– Всем собраться во дворе! Вещи здесь оставить.
Приказал это сержант-пограничник, появившийся в проходе между койками. Призывники потянулись к выходу. Во дворе сержант построил их в две шеренги и, велев стоять смирно, строевым шагом подошел к стоящему в сторонке офицеру и вскинул руку к козырьку фуражки:
– Товарищ капитан! Команда призывников по вашему приказанию построена.
– Вольно! – приказал офицер. Сержант повторил его команду. – Значит так, призывники. Все ночуем здесь, рано утром едем на вокзал. Там садимся в поезд на Москву.
Строй загомонил. Перспектива побывать в столице, да еще, возможно, там служить вдохновила многих.
– Тихо! – рявкнул офицер. Строй умолк. – В Москву прибудем ранним утром следующего дня. Машины перебросят
– Ни фига себе! – воскликнул кто-то за спиной Бориса. – Ближе места не нашлось?
– Родина прикажет – не туда поедешь, – улыбнулся капитан. – Есть заставы за Полярным кругом, и солдаты там нужны. Владик – это еще очень хорошо. Климат мягкий, красивая природа. Будете потом гордиться, что в таких местах служили. Пока же отдыхайте. За территорию военкомата выходить нельзя, пить водку запрещается. Сержант присмотрит. Нарушителей возьмет на карандаш, и служить им доведется в комендантском взводе, на границу их не пустят. Плац станут подметать и мыть сортиры. Понятно?
– Да, – вразнобой ответил строй.
– Не да, а «так точно», – не утерпел сержант.
– Салаги, – улыбнулся капитан. – Разойдись!
Призывники потекли в казарму. Не успел Борис сесть на свою койку, как на соседней примостился вихрастый, симпатичный парень. Лицо продолговатое, интеллигентное, на работягу не похож.
– Привет! – улыбнулся он соседу. – Меня Сергей зовут. А тебя?
– Борис.
– Рад познакомиться, – Сергей протянул ему руку. – Будем вместе служить?
– Как получится, – пожал плечами Борис.
– Разве может быть иначе? – удивился Сергей. – Мы в одной команде едем, значит, и служить должны вместе.
– Ну, в учебке точно будем, – согласился Борис. – А вот дальше по заставам разошлют. Повезет – попадем на одну и ту же, нет – досвидос до дембеля.
– Ты откуда знаешь?
– Знающие люди поведали. Давай так, Сергей. Нам с сержантом нужно побеседовать – тем, кого присматривать за нами отрядили. Водочки ему нальем, расспросим.
– Пить ведь запретили, – сосед снова удивился.
– Можно, если осторожно, – улыбнулся Боря. – Не сейчас, конечно, ближе к вечеру. И не откажется сержант. Представь – со службы на гражданку вырваться. У него душа должна гореть это все отметить.
– Ты, гляжу, бывалый, – с восхищением сказал Сергей. – Где работал? Или, может быть, учился?
– Грузчиком трудился в магазине, – сообщил Борис. – Но ты прав: жизнь немного повидал. Сирота я – ни отца, ни матери.
– А я баллов нужных, поступая, не набрал, – вздохнул Сергей. – Пролетел с университетом. Потому забрали в армию. Правда, папа говорит: лучше со своим годом отслужить, чем потом великовозрастным среди пацанов болтаться. Я ведь на филолога хотел учиться, а у них военной кафедры-то нет. И еще отец сказал: отслужившим в армии при поступлении в вуз достаточно на тройки сдать.
– Правду говорит, – кивнул Борис. – Я вот тоже буду поступать – на художника хочу учиться.
– Ты рисуешь?
Борис усмехнулся и расстегнул клапан рюкзака. Достал небольшой альбом (он взял их несколько разного размера), карандаши. Через десять минут он осторожно отделил лист от переплета и отдал его соседу.
– Классно! – оценил Сергей портрет. – Матери отдам. Она с отцом собиралась подойти после обеда – узнать, куда отправят. Ну, а я играю на гитаре. Вот, – он повернулся и взял лежавший на подушке инструмент. – С собой решил забрать – говорят, что можно.