БП
Шрифт:
– Однако!.. Я его уже видел. Не далее, как вчера в Царском Селе. На пару с Кирюхой. Но был он уже полковником.
– Что ж ты его?!.. Хотя – да. Знаю, что скажешь. Но теперь, если где увидишь, не проходи мимо, притащи его сюда. Слишком много вопросов к нему накопилось.
– Добро. Только где я его увидеть-то смогу?
– Там, куда ты пойдёшь ночью со своими головорезами. На связь вышел Потапов с интересной информацией. По его сведениям сегодня состоится встреча оставшихся на свободе военных руководителей переворота. То есть, как у нас говорили, – исполнителей высокого уровня. Возможно, будет кто-то даже от штаба округа
– Ясно. Где, как и когда?
– Скоро приедет Потапов, у него и спросишь. А пока что ознакомлю с обстановкой. Вчера ближе к вечеру всякие "мирные" демонстрации закончились. В основном из-за хлорацетона, твоих гранатомётчиков и броневиков. Простой люд сидит теперь дома, боясь высунуть нос на улицу, а вся эта "революционная" сволота очень быстро поняла, что любой баррикаде достаточно одного-двух выстрелов из горной трёхдюймовки, булыжники не летают так далеко, как химгранаты, а броневикам охотничьи ружья и браунинги – не опасней комариного укуса.
И они решили поменять тактику. Или им дали такую команду. Мы вытеснили их в военный городок и на Выборгскую сторону. Полной изоляции не получается, сам понимаешь, рядом Невский, другие улицы, казармы вперемежку с особняками и борделями. Те, кто сопротивляется, блокированы, патронов у них нет, еды нет, воды – тоже. – Фёдор Артурович ловит мой удивлённый взгляд и поясняет. – Я приказал отключить там водопровод… Скоро начнут сдаваться. Авиаторы раскидали листовки, где сказано, что солдаты, добровольно сдавшиеся до завтрашнего утра, после проверки будут оставлены на службе, продолжающие оказывать сопротивление будут уничтожены при штурме, или, если останутся в живых, подлежат преданию суду военного трибунала. Листовки, кстати, одновременно являются пропуском за кордон.
– Где-то я уже про такое слышал.
– Да, но в отличие от немцев в сорок первом, я сдержу своё слово… Бессонов со своими коллегами с ног валятся, спят по часу-полтора в сутки.
– Много желающих сдаться?
– Пока идут мелкими группами и поодиночке. У Отдельного корпуса и без этого работы по горло. Забастовщики, саботажники, посольства, легионеры… Да-да, не ослышались, господин капитан, между прочим и Вашими стараниями в том числе. Студента с ковбойским винчестером помните? Приехал оказывать братскую помощь в деле победы революции. Причём, за хорошее вознаграждение. В обмен на возможность депортации сдал всех, как стеклотару. И остальных боевиков, и хозяев. Американец он. От постоянной нищеты завербовался на "неплохую работёнку". Бизнес, ничего личного… Кстати, перед отправкой с ними беседовал некий господин в пенсне и с шикарной кучерявой шевелюрой. По описанию очень похож на Троцкого.
– Это всё хорошо, а где этот пиндос научился по-русски болтать?
– С семьёй наших эмигрантов там познакомился, к их дочке испытывал очень нежные чувства, вот и выучил. Он, кстати, не американец, а ирландец. Во всяком случае считает себя таковым.
– Хрен редьки не больше.
– Согласен… А так – волнения идут на спад. Склады с оружием и патронами им не достались, раздобыли что могли, по мелочи. Сестрорецкий завод ничего им не прислал, в отличие от "прошлого раза" весь ревком был моментально арестован. То, что пытались и пытаются доставить в Питер малыми партиями, перехватывается
Часть заводов уже работают, остальные ждут, пока выполнят их требования. Только экономические. Тем паче, что до директоров и всяких управляющих доведено, что в связи с военным положением в городе невыполнение требований рабочих будет приравнено к акту саботажа и вредительства. Невзирая на желания акционеров. И что адвокаты на заседания трибуналов не допускаются. Ускоренное судопроизводство как-никак. И никакие агитаторы больше по цехам не шастают, народ с толку не сбивают и на митинги не гонят.
Очаги вооружённого сопротивления постепенно ликвидируются. Кстати, волынцы, бывшие зачинщиками бунта, уже сдались. В том числе и старший унтер-офицер Кирпичников. После неудачной попытки взять Финский вокзал на пару с большевиками, которых, кстати, вёл товарищ Калинин.
– Насколько я помню, зачинщиками были павловцы. Калинина знаю, а кто такой этот Кирпичников?
– Насчёт павловцев – вопрос спорный. А Тимофея Кирпичникова называли первым солдатом революции. Теперь этот солдат сидит у нас и рассказывает такое! Впрочем, сами послушаете потом…
Так вот, и подполковник Бессонов, и генерал Потапов получили сведения, что заговорщики готовят ещё один, но уже последний удар. Пошли ва-банк, другой возможности нет, сил уже не хватает. Есть информация, что собираются вывести из блокады своих сторонников неизвестно каким пока способом, переправиться через Неву и внезапным штурмом взять Арсенал и Патронный завод, а там по-новой поднимать рабочих. И, скорее всего, броневики у них тоже есть. Мы в Михайловском манеже недосчитались десятка машин.
– Так в чём проблема? Заранее выставить пулемёты и при переправе искупать. И в воде, и в крови.
– Нет, Денис Анатольевич, именно, что опять кровь прольётся, опять волнения могут начаться. Да и наши заклятые иностранные "друзья" раздуют шум на всю Европу, как палач Келлер с подручными над голодными людьми издевается, газами их душит и из пулемётов расстреливает. Английское и французское посольства хоть и блокированы "ради сохранения дипломатической неприкосновенности", но всё же…
Проще последних главарей обезвредить и через них по всей цепочке пройтись. Вот поэтому Вы со своими "призраками" мне и нужны.
– Получается, обходимся малой кровью?
– В буквальном смысле. Докторишки из Военного госпиталя зафиксировали около десяти тысяч обращений за помощью. В основном – получившие травмы в давке, когда манифестации разгоняли. Вывихи там разные, переломы, ушибы. Огнестрельных ранений набралось под сотню. Я подключил криминалистов, пули в основном от револьверов и дробовиков. Хотя есть и винтовочные.
– А почему – докторишки? Зная Ваш пиетет перед эскулапами…
– Потому, что крик до небес подняли, когда к ним с обысками пришли. А после найденных тайников с оружием язычки-то и прикусили. Теперь всех пострадавших моим приказом туда везут, чтобы видели гадёныши в белых халатах, чем революции заканчиваются. А команды выздоравливающих, которые больше всех воду мутили, теперь трудотерапией занимаются, улицы очищают от остатков баррикад, конских яблок и лузганных семечек. И пары дней не прошло, а горы шелухи стали чуть ли не символом революции! Дорвались Шариковы до свободы!..