Детьми младших Фейхельбаумов можно было назвать с большой натяжкой: сыну Матвею, их старшему ребенку, было уже восемнадцать лет, дочери Стефании – тринадцать. Сын учился на экономическом в университете, куда
Геля так и не смогла поступить, в Израиле собирался продолжать обучение в Технионе, девочка была еще школьницей. Языка они все почти не знали: в Коробчевске ивритом заниматься было негде, а в Воронеж за этим не наездишься – не ближний свет. Так что планировали заниматься погружением в язык уже на новой родине, благо возможностей для представителей новой алии в стране была масса. Суетились, бегали по Москве с документами, пытались успеть и столицу посмотреть (кто знает, когда еще доведется и доведется ли?), и дела свои как следует обустроить. Наконец уехали, а то Геля уже нервничать начала, так раздражался с каждым днем Геннадий от образовавшейся вдруг у них дома коммуналки.
Постепенно весь негатив забылся. Вера с Георгием оказались людьми благодарными и, как только устроились, стали звать всех к себе в гости: жили они в пригороде Хайфы, на Средиземном море, и слали очень соблазнительные фото вместе с приглашениями. Антонина Леонидовна с
Иваном Николаевичем так и не выбрались пока к ним, а вот Геля с Геной съездили, с маленьким Максиком вместе. Им очень понравилась израильская жизнь, шумоватые и экзальтированные израильтяне, обилие русских вокруг, климат, вкусная и необычная еда, их большая комната под крышей, на которую навесом улеглась старая олива, плодов которой никто не собирал, да и вообще никто к ней не относился как к плодоносящей единице, так что дерево разрослось до огромных размеров.
По возрасту Геля и Гена оказались между двух поколений репатриантов: младше Веры с Георгием, но старше их детей. Девочка, Стефания, младшенькая, балованная, была совсем ребенком. Высокая, модельной внешности тростиночка, с вьющимися крупными локонами светло-пшеничного цвета и смугло-золотистой кожей. Хороша – глаз не отвести! Геля очень ревновала своего Гену к ней, видела, какими он на нее смотрит глазами, когда девочка в комнату входит. Стефания говорила по-русски уже с легким акцентом, иногда нет-нет да и заменяя русские слова, из редко употребляемых, ивритом. Молчалива, улыбчива, добродушна – кому-то очень повезет с женой.