Брачное агентство
Шрифт:
– Пройти-то можно или как? – продолжая наступление, перешла к следующему этапу атаки Антонина.
Мужчина попытался заговорить, совершенно забыв о хлебе с колбасой во рту. Крошки полетели изо рта, голос напоминал звериное рычание. Быстро дожевав и проглотив, он попробовал еще раз:
– А вы, собственно, кто?
Коробчевский десант, не встретив существенного отпора, вдвинулся в коридор.
– Сват, так есть, как ты, нельзя: много воздуха с пищей в желудок попадает, вредно очень, – решила сразу проявить себя полезным и образованным человеком Антонина. – Обязательно запивать надо. И тщательно пережевывать.
– Я
– Ух ты, редкое имечко! Знавала я одного Артура. Пастухом у нас в колхозе был, при ферме. Мы его звали «Артур – восемь дур», в смысле кроме него на ферме еще восемь доярок работало, – ударилась в воспоминания о былом Антонина Леонидовна. – Потом перестройка, ускорение, туда-сюда – короче, совхоз так ускорился, что развалился. А Артур куда-то на заработки подался, уехал, и с концами.
Артур Борисович неожиданно для себя начал икать: то ли вправду от сухомятки воздуху наглотался, то ли впечатлился историей про тезку-пастуха. Антонина и тут не растерялась. У них, в Коробчевске, был действенный метод для остановки икоты – испугать икающего. Она было хотела начать сразу пугать будущего свата, но застеснялась: кто их, москвичей, знает, поймет ли правильно? Решила сначала предупредить:
– Не бойся. Я тебя сейчас пугать буду. Икота враз пройдет, – пообещала она Артуру. – Я фельдшер, я точно знаю, как надо.
Набрала воздуху в грудь и резко, с выпадом вперед на правую ногу, гавкнула на страдальца.
Артур хоть и был мужчиной не робкого десятка, но струхнул. Попятился назад, в комнату. Икота, кстати, прошла: коробчевский фирменный метод прекрасно работал и в столице. Тем не менее он решил призвать на помощь жену.
– Свет, а Свет! – позвал он. – Иди сюда, к нам тут, это… Из поликлиники пришли.
И с чувством выполненного долга вернулся в комнату, к телевизору, где его ждал остывающий чай: остатки бутерброда и впрямь стоило запить.
У Светы на кухне что-то аппетитно шипело и булькало, поэтому с ответом на призыв мужа она немного запоздала. Когда «сватья» появилась в коридоре, Антонина Леонидовна и Геля уже разделись, разулись и стояли, прижавшись друг к другу от волнения и протягивая вперед привезенные дары.
– Что это такое? – обалдело поинтересовалась хозяйка. – Вы кто?
– Это сало и яйца, – послушно откликнулась Геля.
– Это самогонка – наша, на весь Коробчевск наилучшая, – не упустила случая погордиться Антонина.
– Мы ничего не покупаем. Картошки вот если только ведро, а то идти в магазин неохота, – приняла гостей за торговцев вразнос Светлана. – Картошка есть у вас?
– Картошка дома, – не поняла вопроса Антонина. – У вас тут с картошкой, что ли, плохо?
«Вообще, москвичи – шизики, – размышляла Геля. – Как эта моя будущая свекровь себе представляет, путешествие с картошкой на своих двоих – это ж руки себе оборвать!»
– Женщина, я вам русским языком говорю: картошку куплю – остальное мне не нужно, – постаралась завершить странный диалог хозяйка квартиры. – Уходим быстренько, у меня котлеты горят. Артур, выйди, помоги, они какие-то странные!
Геля решила, что пора ей вступить в переговорный процесс.
– Мама! – вскрикнула она с неожиданной слезой в голосе. – Вот мы и приехали.
Артур, снова
– Прям как в «Жди меня!». Светка, когда ж ты успела-то? Мы ж со школы знакомы.
Геля и Светлана Эдуардовна молча боролись между собой: Геля пыталась обнять будущую свекровь – Светлана, опасаясь, что руки незнакомки тянутся к ее шее, отчаянно отбивалась. Артур Борисович стоял, смотрел завороженно, в налаживание контактов между женщинами не вмешивался – не мужское это дело.
На шум из дальней комнаты вышел Гена. Увидев Гелю, обалдел. Но вежливость проявил:
– О, привет! Какими судьбами?
Все замерли. Генина реплика ситуацию несколько изменила. Антонина, которая было бросилась спасать дочь, увидев будущего зятя, стала рассматривать его. Артур и Светлана переводили взгляд с сына на гостей и обратно. У Светланы в глазах забрезжила грусть: как мама взрослого сына и умная женщина, она первая начала соображать, что случилось, складывая в голове Генино приветствие и выкрик «Мама!» от этой девицы. Артур был уже без бутерброда (вторую половину успел положить в рот), но опять с полным ртом: не до жевания тут, когда такие события.
Все в конце концов разрешилось ко всеобщему удовлетворению, хотя удовольствия от беседы никто не получил. Как порядочные люди, Светлана и Артур готовы были принять Гелю в семью, раз так получилось. Да и Геннадий под испепеляющим взглядом матери признал интрижку и был готов жениться. Антонина радовалась, что знакомство прошло без скандала. Смущало только то, что любви особой между ее дочерью и Геной не наблюдалось. «Стерпится – слюбится», – утешила она себя дежурным тезисом и перестала думать на эту тему.
Гелю терзали разноречивые чувства. С одной стороны, Москва – мечта на глазах превращалась в реальность. С другой – не так она себе представляла свое замужество, вовсе не так…
Свадьбу откладывать не стали. Погуляли скромно, человек тридцать, в столовой радиолампового завода, где трудился свежеиспеченный свекор. А вот с ребеночком в этот раз не получилось: через три месяца после свадьбы Геля попала в больницу с кровотечением, беременность сохранить не удалось. Но дело уже было сделано, не разводиться же теперь из-за этого, столько в свадьбу денег вбухано было! Тем более что за это время много событий произошло: умерла бабушка, мать Артура, оставив в наследство трехкомнатную квартиру в районе Ботанического сада, и молодых уже успели переселить туда, чтобы не делить одну кухню на двух хозяек. А ребеночка они потом родили, даже двух.
Визит Маши к врачу состоялся буквально через несколько дней после запоздалого празднования Международного женского дня у Гели. Но облегчения он вовсе не принес: гинеколог отправила Машу собирать кучу анализов, отсрочив вынесение диагноза. На обследование ушел почти месяц. Маша, обычно довольно легкомысленная в заботах о своем здоровье, теперь ходила в лабораторию и к врачам как на работу, прилежно выполняя все указания и рекомендации. По ходу сдачи первых анализов возникала необходимость сделать дополнительные, потом еще и еще, так что Маше стало казаться: все это, все эти КТ, МРТ и другие новые для нее слова и медицинские манипуляции, не кончится никогда.