Брачные игры чародеев
Шрифт:
— Значит, теплых чувств к Вольфраму ты не питаешь?
— Питать к нему? Да я лучше съем дохлую кошку! Этот старый болван…
— Тристан!
— Да ладно! — махнул рукой Профитроль-младший. Не надо прикидываться. Вот что не люблю во взрослых, так это всякое притворство. Вы оба готовы слопать этого короля гнуси живьем, а сами не разрешаете мне называть вещи своими именами.
— Но ты еще…
— Да, я безмозглый ребенок, знаю! — взвился Тристан, но я усадил его на место.
— Все-таки лучше без лишних эмоций. Мы здесь
Тристан сказал, что на репетицию это уж точно не тянет. Вот в Скелосе, дескать, они репетировали так репетировали. Дальше последовал сумбурный рассказ о том, как юные гении решали творческие вопросы, возникающие по ходу дела. У меня сложилось впечатление, что речь идет не о дивном мире театра (хотя и школьного), а о масштабном столкновении нескольких армий, которые дубасили друг друга зонтиками, палками, бутафорскими мечами, тростью, спертой у учителя пения, и даже элементами декораций, которые в итоге пришли в полную негодность.
Завороженный этим эпическим повествованием, я на некоторое время впал в ступор. Из этого состояния меня вывела Фероция. Ее вопль мог бы занять первое место в национальном соревновании голосящих незамужних девиц, но никто, к сожалению, об этом не знал, кроме меня и Тристана.
Обстановочка сложилась довольно нервная, заметили?..
Чтобы предотвратить руко- и ногоприкладство, я закрыл Тристану рот ладонью.
— Если он будет и дальше надо мной издеваться, — проорала Фероция, — я за себя не отвечаю!
В тот же миг на пороге материализовалась Селина и сказала, что, если господа желают, она с удовольствием уберет отсюда «это маленькое надоедливое создание».
Господа в моем лице вежливо отказались.
— Итак, Тристан, — сказал Браул Невергор, чувствуя паническое дрожание внутри, — просто отвечай на мои вопросы. От тебя больше ничего не требуется.
Он согласился.
— Ты обследовал дом старикана? Что ты первым делом предпринимаешь, оказавшись в незнакомом месте?
— Лезу всюду, куда могу добраться, — ответил юный волшебник.
— Хорошо. Как я понял, обитель злодея выделяется на фоне всех прочих?
— Еще бы! Поживи в ней нормальный волшебник, он Давно бы ку-ку. Вольфрам разгуливает по своему дому то в образе демона, то превращается в громадную собаку и рыщет по всем углам, то становится нетопырем и висит на потолке. И вообще, там — как в склепе, разве что зомби и скелеты не разгуливают. Хотя, может быть, он нарочно убрал их, зная о том, что я осеню его гнездо своим визитом…
Фероция крякнула.
— Но вся эта экстравагантность не помешала тебе сделать свое черное дело? Расскажи подробнее о тайнах и загадках особняка. Из твоей предыдущей речи мы ничего не поняли.
— Не поняли? Зря, значит, распинался?
— Тристан!
— Ладно! Ну… всего и не расскажешь. Есть, к примеру, у старика такая комната, в которой сплошные двери. Он закрывает
Фероция снова запыхтела, пораженная цинизмом подрастающего поколения.
— Все эти двери ведут в разные места. Это порталы.
— Ты их открывал?
— Некоторые открывал, но не входил. Что я, дурак? Откуда я знаю, каким образом они построены и найду ли я на той стороне выход?
Тристан постучал себя по лбу, намекая, что я задаю странные вопросы для человека, который взялся решать интеллектуальные задачи.
Я проигнорировал критику и сказал, что эти сведения могут весьма пригодиться (хотя еще не знал, каким образом).
— Никогда не водила знакомств с ворами и взломщиками, — мрачно сказала Фероция.
Мы с Тристаном оглядели комнату в поисках упомянутых субъектов, но никого не нашли.
Громадную девушку, кандидатку в жены Леопольду Лафету, это ничуть не смутило, и она молча указала на Профитроля-младшего, после чего объявила, что ни одна благая цель не оправдывает преступных методов.
Тристан в свою очередь тоже не подумал смутиться и с вызовом посмотрел на Фероцию.
Чувствуя, как воздух в комнате начинает потрескивать от электрических разрядов, я призвал благородное собрание к взаимной вежливости. Собрание согласилось. Ох и тяжело быть дипломатом! Мне повезло, что в жизни я не выбрал эту многотрудную стезю, иначе давно бы сошел с ума.
Мы с трудом, но вернулись к теме разговора. Я искал, за что бы такое зацепиться, и долгое время мне это не удавалось. Наконец смог сформулировать проблему и высказать ее вслух:
— Тристан, где, по-твоему, Вольфрам может держать в плену своего внука?
Тристан не понял. Он не был посвящен в страшную тайну семейства Лафетов, и мне пришлось, раз уж мальчишка теперь состоит в нашем тайном обществе, раскрыть карты. Вы бы видели, как загорелись его глаза! Опасным таким, хулиганистым блеском, заметив который я ощутил посасывание под ложечкой. «Ничего хорошего из этого не выйдет», — подумал я обреченно, но повернуть назад колесо судьбы было уже нельзя.
— Я знаю, — сказал юный герцог. — У старикана под домом обширные подземелья. Туда влезет сотня собак, не то что один малахольный фокстерьер.
— Ничего это не значит, — отозвалась Фероция. — К чему такие сложности? Старик ведь хочет, чтобы под венец Леопольд отправился румяным и здоровым, а не, наоборот, бледным и больным. Он не будет держать его в каземате.
— Верно, — кивнул я. — Что же делать?
Тристан ерзал в кресле, как всегда бывает с маленькими чудовищами, в уме которых один за другим в полный рост встают идеи дьявольских проделок. Он был переполнен ценными сведениями, но мы не могли воспользоваться ими немедленно и, по его мнению, не горели желанием. Зато горел он, да так, что мне казалось, я чувствую исходящий от мальчишки жар.