Брачный контракт кентавра

Донцова Дарья

Шерсть у Нюры была очень длинной и густой, я стала быстро перебирать ее пальцами в надежде обнаружить ту прядь, на которой, сомкнув лезвия, висели ножницы. Неожиданно собака дернулась.

– Стой смирно, – попросила я.

Нюра заворчала и энергично встряхнулась.

Я попыталась продолжить поиски, приговаривая:

– Сделай одолжение, не ворочайся.

Нюра замерла и начала медленно садиться, я лихорадочно шарила в стоге собачьей шерсти, ругая себя за то, что не взяла здоровенный садовый секатор, которым Катюша обрезает кустарники.

– Бедненькая! – слишком громко

воскликнул Кирюша, и собака сорвалась с места со скоростью огня, бегущего по фитилю.

Я снова завалилась на газон и в процессе падения успела сказать Кирику:

– Ты же уверял, что Нюра сидит на цепи!

– Ага, – обалдело ответил Кирюшка. – Я ее отпустил.

– Зачем? – зашипела я.

– Пожалел, – признался он. – Дядя Игорь очень туго ошейник на шее затянул. Бедная Нюра вся красная была, потная и еле дышала.

– Никогда не встречала красного и потного пса, – обозлилась я. – Кстати, у собак нет потовых желез и изменение цвета кожи не видно под шерстью. Ну и что теперь делать, а? Мало того, что мы не успеем соорудить парик для Буратино, так еще и Нюра может пораниться – на ней висят ножницы.

– Ой, надо ее срочно найти! – испугался Кирюша.

Не успел он договорить, как из сарая послышался грохот.

– Она там, – оживился Кирюша и шмыгнул в темноту.

– Нюрка! – вдруг заорал мужской голос. – Ах ты чертова гадость! Чем занимаешься, падла?

Я приросла ногами к земле, слушая, как возмущается Игорь Лазарев.

Мы практически не знакомы с хозяином собаки, просто киваем друг другу при встрече. С псиной у нас более тесные, можно сказать дружеские отношения – Нюра порой забредает на наш участок и получает вкусные кусочки. И как мне объяснить свое присутствие ночью на чужой территории? Притвориться лунатиком? Загадочно закатить глаза и пробормотать: «Ах, простите, Игорек, шла к себе домой после свидания и случайно перепутала ваш садик с нашим. Правда, мы живем на противоположных концах поселка, но это ерунда», так, что ли? Или честно признаться: хотела отрезать у Нюры малую толику шубы на парик для куклы?

Все идеи были никудышными: я планирую прожить в Мопсине много лет и не хочу получить почетный статус местной сумасшедшей.

– Нюрка! – гаркнуло почти над моим ухом. – Ща разберемся!

Я вздрогнула. Момент для побега был упущен. Игорь совсем рядом, он бросится вдогонку и непременно меня поймает. Господи, что делать? И тут мой взгляд упал на собачью будку. Со скоростью ящерицы я юркнула внутрь и затаилась в самом дальнем углу.

Будучи женщиной, чей вес равен сорока пяти килограммам, я испытываю большие трудности при покупке одежды, мне подходят по размеру лишь наряды для тинейджеров. Но, учитывая факт, что я давно вышла из возраста школьницы, мне не к лицу носить мини-юбчонки и маечки, обтягивающие тело, как вторая кожа. Сколько раз я расстраивалась, услышав от продавщицы фразу:

– Элегантное платье, на которое вы указываете, есть лишь в сорок восьмом размере. Советую заглянуть в отдел детской одежды, там вы непременно подберете что-нибудь по фигуре!

В отличие от большинства россиянок я пытаюсь потолстеть, но, поверьте, это еще труднее, чем похудеть. К тому же мне не хочется превратиться

в тюленя. Пусть останется талия в пятьдесят два сантиметра и стройные ноги, а вот бюст и бедра должны иметь в обхвате девяносто. Но сейчас я впервые радовалась собственной компактности. Слава богу, я вешу меньше собаки Лазаревых и легко поместилась в ее будку.

– Нюрка! – донеслось снаружи. – Вылазь, дрянь!

Я сжалась в комок.

– Эй, – вдруг забеспокоился Игорь, – ты че? Заболела? Не дышишь вроде…

Испугавшись, что Лазарев попытается вытащить питомицу из домика, я интенсивно засопела.

– Ага, здоровая, гадость, – обрадовался мужик. – Ну ладно, не обижайся! Дня через три тебя отпустим! Нам щенки не нужны… Эй, отвечай!

Я начала пофыркивать, поняв, почему Игорь посадил собачку на цепь, – он не хочет, чтобы она нагуляла потомство.

– Обиделась? – заискивал Игорь. – Вот дурочка! Ладно, держи!

В отверстие будки просунулась рука, сжимавшая кусок чего-то омерзительно пахнувшего.

– Ну, бери! – приказал хозяин. – Погрызи!

– Спасибо, не хочу, – пискнула я и тут же прикусила язык.

– Мама! – заорал Лазарев. – Мама-а-а! Ма-а-ма-а-а!

Я зарылась в тряпки, которыми был заботливо покрыт пол будки.

– Охренеешь с тобой! – раздался невдалеке визгливый женский голос. – Чего колобродишь?

– Нюрка разговаривает, – заплетающимся от ужаса языком ответил Игорь.

– Да? – засмеялась женщина. – И че она тебе рассказала?

– Ой, Ритка, ну и дела… – забухтел муж. – Угостить собачину решил, кость ей в будку сунул, а она противно так провыла: «Не хочу».

– Че пил? – деловито осведомилась жена.

– Кефир, – бойко отчитался муж.

– А еще? – не успокаивалась вторая половина.

– Мамой клянусь, ничего! – заверил Игорь.

– Значит, со старых дрожжей белочку поймал, – резюмировала Рита. – Говорила тебе, не квась без продыху, и вот результат, десять негритят!

– Где негритята? – растерялся Игорь. – Ни одного не вижу.

– Идиот, – вздохнула Маргарита. – Откуда в Мопсине эфиопы?

– Ты же сказала, что их здесь десять, – медленно ворочал мозгами Лазарев.

– Я пошутила, – объяснила Рита. – Ты ваще скоро как Колька Паршиков начнешь «Ледниковый период» на кухонном столе видеть.

– Хорош тупости гундеть! – обозлился Игорь.

– Мне Зоя, Николая жена, рассказала, – не успокаивалась Рита. – Она новую клеенку купила, постелила и пошла за картошкой в кладовку. Вернулась – Колька на стол глядит и ржет: «Жена, ну и хохма! Сначала тараканы на скользком падали, а сейчас приспособились, на коньках рассекают». Во до чего вы допиваетесь. Ну-ка, дай сюда кость!

В будку влезла женская рука, подцепила отвратительный мосол и утащила его.

– Фу! – заорала Рита. – Где ты взял падаль?

– Ну… это… тама, – дал исчерпывающий ответ муж.

В тесное пространство домика снова проникла маленькая кисть Маргариты.

– Нюрочка, бедная, солнышко, дай мама тебя погладит… Ты где? Чмок-чмок! Нюруся, ты заболела? Почему не лижешь мамочку? Эй, отвечай!

Пахнущие кремом пальцы почти добрались до моего лица.

– Никого лизать не стану! – выпалила я.