Брачный контракт кентавра
Шрифт:
– Не, вылезла, – ответил другой знакомый голос. – Как хорошо! Свежий воздух! Можно пройтись?
– Ага, – разрешила Таня. – Все спят, я им в ужин снова снотворного подсыпала, хотела, чтобы ты погуляла.
Вновь вспыхнул свет, пятно стало приближаться, замаячили две черные фигуры. Лариса сделала шаг им навстречу и заговорщически прошипела:
– Ну, привет!
Глава 20
Первой опомнилась Татьяна. Она наскочила на Ларису с вопросом:
– Ты что в нашем дворе делаешь?
– Тебя подкарауливаю, – от растерянности
– Дрянь! – прошипела Таня. – Захотела меня на чистую воду вывести? Решила с парнем поймать, а потом всем растрезвонить? Ну и сука ты, Ларка!
– Надо было мне правду сказать, – оробев, перебила ее Осипова.
– Не моя тайна, – устало ответила Таня.
– Ларка, – вдруг тихо произнесла Стефка, – ты меня не выдашь?
И только после этих слов Лариса правильно оценила то, что увидела.
– Постой, – прошептала Осипова, – ты же уехала в город…
– Нет, – всхлипнула Стефания, – я там живу.
Тоненький пальчик ткнул куда-то вниз. Ларису охватило любопытство:
– Где?
Татьяна тяжело вздохнула.
– Пошли, покажем.
Очутившись в подполе, Лариса чихнула.
– Фу, ну и пахнет тут!
– Душно, – согласилась Стефания, – иногда по два дня Танька прийти не может.
– За фигом ты сюда залезла? – пыталась утихомирить буйное любопытство Лара.
Стефка опустила глаза в пол, а Привалова, поколебавшись, ответила:
– Она ж беременная, неужели живот не замечаешь…
– Ох и ни фига себе! – ахнула Лариса. – Тебе же только четырнадцать.
Стефа заплакала, а Таня чуть ли не с кулаками накинулась на Осипову.
– Не смей ее ругать! Мы тебя сюда не звали!
Отчаянно поссорившись, девочки успокоились и простили друг друга. Стефка рассказала, как летом полюбила одного парня, сына дачников. Бурный роман длился целый месяц, юноша клялся девочке в верности, обещал руку и сердце, а в середине августа вдруг исчез вместе с родителями. Стефа испугалась и сообразила, что у нее нет никаких координат Ромео. Пламя страсти полыхало столь жарко, что девочка не позаботилась спросить ни московского телефона, ни адреса любовника. Протосковав денек, Стефа отправилась к хозяйке дачи, тете Раисе, и попросила:
– Дайте мне, пожалуйста, номер ваших дачников. Их сын, Костя, взял у нас автомобильный насос и не вернул.
Раиса швырнула в раковину сковородку и заорала:
– Насос? Похорони его и справь поминки!
– Ой, – попятилась Стефа, – кто-то умер?
– Мои деньги, – еще сильнее обозлилась тетка. – Сбежали дачнички! Целое лето отгуляли! Задаток без торга вручили, и я еще, дура, радовалась, мол, хорошие люди попались, из-за денег биться не стали. А во вторник они втихаря смылись, обдурили нас!
– И телефона не оставили? – едва не зарыдала Стефа.
– Отчего же, – уперла руки в боки тетя Рая, – накорябали на календаре циферки. Но только по этому номеру отвечают: «Котельная».
Неприятно осознавать, что твой первый мужчина лгун и непорядочный человек, но худшее открытие ждало Стефу впереди. Поняв, что беременна, Стефания перепугалась до ужаса. Мама ее убьет! Она выбивается из сил, пытаясь прокормить и одеть дочку, но зарабатывает сущие копейки.
Промучившись около месяца, Стефа открылась Тане, и та разумно сказала:
– Надо срочно делать аборт!
На следующий день девочки тайно отправились в Москву, купили на вокзале справочник коммерческих медицинских учреждений и начали их объезжать. В первых трех у Стефы сразу попросили паспорт, в четвертом молча указали на объявление «Несовершеннолетние принимаются в присутствии родителей», а вот в пятом дали направление в кабинет.
Пожилой доктор осмотрел Стефу и сказал:
– Поздно. Почему раньше не пришли?
– Не знаю, – всхлипнула школьница. – Думала… ну… э… думала…
– Ничего ты не думала! – вышел из себя гинеколог.
Стефка зарыдала.
– И куда теперь мне идти?
– Аборт малолетке, да еще на четырнадцатой неделе, никто делать не возьмется, ни одному врачу сидеть в тюрьме не хочется, – категорично отрезал доктор. – Рожай, деточка.
– Ой, не могу, – зашептала Стефания.
– Надо было головой думать, а не тем, что между ног находится, когда с мужиком в койку прыгала, – схамил врач и выгнал беременную из кабинета.
Два часа Стефка рыдала в какой-то московской подворотне. Таня сказала:
– Хватит, от слез лучше не станет, я придумала выход. Скажешь матери, что поживешь в городе, у тетки или у какой другой родственницы, мол, хочешь учиться в Москве, а сама спрячешься у нас на участке.
– Где? – всхлипнула Стефа. – В сарае? Иветта тут же увидит, весело получится!
Таня загадочно улыбнулась.
– У меня дед был дезертир. Боялся с немцами воевать.
– Кто? – подпрыгнула Стефания.
Привалова прыснула:
– Дедушка, отец мамы. Я его никогда не видела, а вот бабушку помню, она умерла, когда мне десять исполнилось. Папа уже на Вете женился, он с бабой Галей не общался, почему-то они разругались. Баба Галя, когда мама с папой поженились, им большой дом в Мопсине отдала, а сама в другое село уехала, у нее там еще участок был. К нам она в гости не приходила, но меня к ней отпускали. Старуха очень набожная была, все грехом считала, но мы с ней дружили. И один раз она мне рассказала, что, когда началась война, ее муж очень испугался, не хотел идти в армию. Он сделал во дворе что-то типа землянки и спрятался там, ото всех схоронился. Бабушка тогда объявила, что дед добровольцем на фронт ушел, а на самом деле он под огородом сидел. Мама про секрет знала, но молчала, больше они никому не сказали. Вот. Я после разговора с бабкой нашла вход в тот схрон и тоже тайну хранила. Федор и Вета не в курсе, а сами они его не найдут.