Брачный офицер
Шрифт:
— Что, не так?
— Слишком сильно бьешь. Больше кистью надо водить. Вот так. — Она положила свою руку поверх его руки, показала. — Легонько, как бы отбивай от себя, не колоти. И кружи рукой. Не надо все время в одну точку.
— Неужели это так важно?
— Яичные белки — прихотливая штука, — сказала Ливия загадочно. — Иногда схватываются, а иногда и нет. Ты просто как-то уж… слишком стараешься.
— Слишком?
Только сейчас до него дошло, что, собственно, речь шла вовсе не об яичных
— Теперь так?
Она посмотрела, кивнула:
— Так. Ты явно делаешь успехи.
На другое утро Ливия возвратилась с рынка с огромным куском говядины.
— Не знаю, поджарить или потушить. Как ты думаешь?
Это Джеймсу польстило, прежде меню с ним никогда не обсуждалось.
— По-моему, кусок жареного мяса — это всегда хорошо, — рискнул он.
— Да, — сказала она задумчиво. — Да, большинство мужчин именно так и считает. Но все зависит от того, насколько печка горяча. Если она по-настоящему жаркая, можно не думая кидать туда мясо — изжарится быстро и не подсохнет. Но если же не достаточно жаркая, тогда уж лучше мясо тушить на медленном огне. Понял?
К тому времени он уже свыкся с ее аллегориями.
— Я тоже так думаю. А скажи, как у нас печка сегодня, жаркая?
— Сегодня она опять пылает вовсю, — кивнула Ливия. — Но так будет не всегда. На всякий случай стоит попрактиковаться и на медленном огне.
— Как, черт побери, странно, — сказал майор Хеткот, — похоже, диверсионному управлению с трудом удается отыскивать женщин с плохой репутацией для осуществления плана по заражению противника.
— Неужели, сэр?
— Ну да. Удивительно, и это при том, что каждую неделю через госпиталь проходит более пятисот зараженных военнослужащих. Напрашивается вопрос: с кем же они спят?
— Вот именно, сэр.
— Я слышал, диверсионное управление эти свои растреллименты вверило теперь итальянской полиции. Но, признаться, я буду удивлен, если подобный ход даст лучший результат. Итальяшки такой ушлый народ.
— Верно, сэр, попадаются весьма недобросовестные сотрудники.
— Гм! — Тут майор впился в него взглядом. — Как там у вас, Гулд?
— А что, сэр?
— Есть проблемы, которые хотите мне сообщить?
— Да нет, сэр, все в порядке.
— Ну и ладно, — майор Хеткот сделал паузу. — Между нами, я не слишком огорчен, что эта история с сифилисом пока топчется на месте. Я не сказал, что вы приложили к этому руку, но… будьте осмотрительней. Не хотелось бы, чтоб вы обитальянились.
Однажды на обед Ливия подала британским офицерам дымящееся блюдо с улитками, источавшее приятный запах чеснока и помидоров. Джеймс огляделся
— Это настоящий деликатес, — заявила она. — У нас улиток зовут maruzzelle. Их собирают с растений на берегу моря, оттого у них немного соленый привкус. И мы готовим их прямо в раковинках.
Взяв пальцами улитку, Хоррис с сомнением уставился на нее:
— Вообще-то у нас в Англии улиток не едят, — заметил он. — Они какие-то скользкие…
— Вы в своей Англии много чего не делаете, — отозвалась Ливия. — Такое мое мнение.
— Что вы этим хотите сказать? — с подозрением спросил Хоррис.
Заинтригованный богатым, глубоким, отдававшим листвой запахом, Джеймс тоже взял одну ракушку.
— Как их едят?
— А так и едят!
Поднеся моллюска ко рту, Джеймс попытался всосать внутренность. Но ничего не высосалось.
— Наверно, ее надо отлепить, — подсказала Ливия.
Джеймс, протолкнув язык в раковинку, снова всосал. На сей раз внутренность чуть подалась. Он активней заработал языком, одновременно подсасывая, и почувствовал, как скользкая мякоть выстрелила в рот, увлекая за собой маслянистую жидкость. От внезапного сладостного восторга перехватило дыхание.
Один за другим, кто с отвращением, кто сноровисто, прочие офицеры последовали примеру Джеймса. Однако Ливию явно больше всего интересовало, как обстоят дела у Джеймса.
— В раковине еще много сока, — наставляла она, не сводя с него глаз.
Он снова пустил в ход язык, кончиком вылизывая все закоулки, пока не слизал все до капли.
— Потрясающе! — выдохнул он, кладя на стол пустую раковину. — Ливия, ты — гений!
— Отлично! — явно довольная, сказала она. — Теперь другую.
Когда улитки были съедены, Ливия внесла миску свежего горошка прямо в стручках.
— Вот вам горошек, — сказала она, — его надо есть точно так же, как и улиток. Открываем стручок большим пальцем, — она показала, — вот так. А потом языком, вот так, выбираем изнутри все горошины.
Джеймс попытался сделать, как она, но все горошины покатились на пол.
— Странное дело, — сказал Слон, — у нас на отборочных курсах тоже учили, как правильно есть горох. Но там говорили, чтоб с помощью ножа.
Джеймс сделал вторую попытку. На этот раз ему удалось слизнуть все горошины, кроме самой последней, самой крошечной, в самом уголке стручка.
— Никак не могу последнюю достать, — с огорчением признался он.
— А последняя, уж точно, самая важная, — заметила Ливия.
Британские офицеры пытались языком подхватить неподатливые зерна, а горошины разбегались по столу, как крошечные зеленые камешки.
— С ножом, вообще-то, гораздо удобней, — вздыхая, сказал Слон.