Брачный офицер
Шрифт:
— После.
Он молча следил, как она все снимает с себя и надевает платье. Оно было короткое, очень узкое, шелковое, покрытое крошечными стеклярусными бусинками.
— Мне нужно зеркало, — сказала Ливия, оглядываясь.
— Я буду твоим зеркалом. — Он расправил на ней глубокий вырез. — Так. Шикарно смотришься, Ливия. — Он вытянул вперед два кулака. — Выбирай!
Она сдвинула брови. Что это, ударить хочет? Шлепнула по левому кулаку. Альберто разомкнул пальцы, на ладони лежало серебряное колье.
— Повернись.
Он застегивал колье, и Ливия чувствовала на шее его дыхание, спокойное, ровное.
Потом Альберто
— Теперь давай прокатимся.
Дорога на Массу все еще была усыпана шлаком, с треском крошившимся под колесами. Альберто ехал медленно, чтобы не поцарапалось покрытие автомобиля.
Городок опустел, многие дома были разрушены. Но на главной улице им попался припаркованный грузовик с работавшим двигателем. Двое выносили оставшееся в домах имущество — подсвечники, зеркала, все, что было ценного, и кидали все это в кузов.
— Это же мародеры! — в ужасе воскликнула Ливия.
— Не стану с тобой спорить, — Альберто остановил машину. — Джузеппе, Сальваторе, — выкрикнул он, — как идут дела?
Один из парней развел руками.
— Особо разжиться нечем. Тут жили одни бедняки.
— Может, просто искать не умеете. — Альберто указал большим пальцем на Ливию: — Я вот что нашел!
Парни уставились на Ливию. Альберто с хохотом запустил двигатель и газанул прочь.
Ливия прикрыла глаза. Ей уж было показалось, что вот-вот случится что-то непоправимо ужасное. Но потом она догадалась, расчет был иной. Альберто давал ей понять, что пока выдает ей пенициллин, она — его собственность.
— Куда мы едем? — спросила она.
— В Неаполь.
Ведя машину по улицам Неаполя, Альберто как будто что-то про себя все время прикидывал. Пару раз пытался вовлечь Ливию в разговор, но она, отвернувшись, смотрела в окно.
Но вот Альберто свернул на безлюдную дорогу позади полицейского участка и остановил машину. Дежуривший у дверей carabiniere кивнул ему.
— Приятель твой? — нарушила молчание Ливия.
— Угу. У меня куча дел с народом в этом заведении.
— А я-то причем?
— Сегодня ты и есть то дело, ради которого я сюда приехал.
Она не задавала вопросов. Что бы Альберто в отношении ее ни замышлял, ничего хорошего это ей не сулило. Просто надо постараться ни на что не реагировать, пока все не закончится.
— Вот что, Ливия, — начал Альберто, — хочу кое о чем тебя спросить.
Джеймс сидел за своим письменным столом, неотразимый в новой с иголочки форме. Начищенные ботинки блестели, как зеркало, медная пряжка на поясе сияла, фуражка замерла в готовности на крючке при двери. Он делал вид, будто работает, но работать было совершенно невозможно, не только из-за беспрестанного вмешательства прочих сотрудников подразделения, то и дело просовывавших голову в дверь с пожеланиями всяческих удач или чтобы бросить ему: «Молодчина!» В соседнем кабинете Карло с Энрико даже не пытались изображать трудовую деятельность, а без конца гляделись в только что вымытые окна, как в зеркала, прилаживая свои канотье и галстуки-бабочки. Откуда-то Карло раздобыл зеркальные солнечные очки «Рэй-Бэн», вроде тех, что носят американские летчики, и ужасно радовался, что его глаза теперь никто не видит.
Во дворе внезапно взвыл прорезавшийся микрофон. «Проверка!» — робко произнес чей-то раздутый усилителями голос. Джеймс подошел к окну выглянул наружу. Даже в самые последние минуты микрофон, перед
Взяв наугад письмо из своей корзины, Джеймс пробежал его глазами. На конверте значилось: «Городская община Черколы»:
Уважаемый сэр,
Управление нашей общины, выражая благодарность и признательность граждан Черколы за работу, проделанную на благо людей во время последнего извержения Везувия, считает необходимым подчеркнуть в особенности оперативную деятельность командования союзных сил по спасению более 500 семей местных жителей, которые были эвакуированы со всем своим имуществом с помощью транспорта союзных сил, а также щедрое распределение продовольствия…
Джеймс отложил письмо в стопку аналогичных писем. Благодарность искренняя, в этом сомнений не было. Хотя едва облагодетельствованные союзной помощью смекнули, что от них в целях пропаганды ждут пения с плясками, каждый своей восторженной благодарностью стремился переплюнуть остальных. В немыслимых шляпах с перьями, мантиях, с цепями на шее, указывавшими принадлежность их носителей к местной провинциальной знати, многие из авторов этих писем в данный момент собрались во дворе, чтобы занять здесь почетные места.
Эрик просунул голову в дверь. Он тоже в ожидании генеральского визита был в новой форме, хотя, явно чувствовал себя не в своей тарелке оттого, что идея всей операции приписывалась и ему.
— Встретимся внизу, дружище, — буркнул Эрик. — Машина генерала на подходе.
Джеймс кивнул:
— Сейчас спускаюсь!
Он распечатал очередное письмо:
Дорогой капитан Гулд!
Просто хочу сообщить Вам, что у нас с капралом Тейлором родился малыш. Мальчик красивый, весит девять фунтов, голубоглазый и темноволосый, постоянно голодный. С Вашего позволения мы назовем его Джеймсом в память обо всем том, что вы для нас сделали.
С приветом,
Джеймс улыбнулся, вскрыл еще одно письмо:
Дорогой Джеймс!
Мне очень жаль, что мы так нехорошо расстались в тот день, когда ты навестил меня в Фишино после извержения. Хотя теперь это уже не имеет значения. То, о чем хочу тебе написать, не имеет никакого отношения к нашей ссоре.
Я решила больше не возвращаться в Неаполь и не работать больше у тебя поварихой. Теперь моя жизнь повернулась иначе, и как это для меня ни тяжело, ничего изменить я не могу. Может, так и лучше в конце-то концов. Мне было очень хорошо с тобой, но я бы никогда не смогла быть счастлива с тобой в Англии. Признаться, я могу жить только здесь, ухаживая за отцом, и я решила, что уж лучше посвящу свою жизнь ему и незачем мне больше выходить замуж. Мне трудно тебе объяснить, почему я так решила, только не пытайся больше меня уговаривать, это бесполезно. Самое лучшее — совсем про меня забудь.
Мне больно писать это письмо, потому только об одном прошу: не делай мне еще больней, не пытайся уговаривать меня изменить решение.
От души желаю тебе счастья в жизни,