Брачный приговор

Лав Агата

Я подхожу к нему ближе, взвешивая ситуацию снова и снова. Мне страшно пойти наперекор и нарваться на воспитательные меры Чертова, но и слепой пешкой быть тоже опасно.

— Это туда? — спрашиваю, поворачиваясь к девушке.

— Да. Ключ у меня.

Она показывает его на ладони.

— Я могу проводить вас, — добавляет она. — Я открою ячейку, а потом оставлю вас в комнате одну…

— Так, дамы, — Артем прерывает нас, повышая голос. — Прекращаем делать вид, что меня здесь нет. Татьяна Игоревна пойдет со мной,

и мне плевать на ваши камеры.

На его голос реагирует охрана. Высокие мужчины, которые вошли в отделение вместе с нами, приближаются и всем видом показывают, что готовы помочь Артему самым брутальным способом. Я замечаю, как дергается нижняя губа девушки от страха, она рефлекторно отступает, косясь на охранников, и шумно выдыхает.

Я сдаюсь первой. Одариваю Артема злым взглядом, но все же киваю.

— Я пойду с ним, — произношу для девушки, которая смотрит на меня со вселенской благодарностью. — Всё в порядке.

— И мы справимся сами, — Артем выставляет ладонь. — Я знаю, как открываются ячейки.

Он тянет ладонь к моему локтю, но я не даюсь.

— Почему с вами столько сложностей? — кидает Артем устало, когда мы входим в небольшую комнату.

Вокруг ряды ячеек, которые блестят начищенными боками. Помощник не ждет моего ответа, он проходит по номерам и вскоре находит нужный.

— Она большая, — замечаю. — Лавров явно не поскупился.

Артем не реагирует. Он отщелкивает дверцу и отточенным жестом выдвигает ящик. Выглядит так, словно он каждый день имеет дело с подобными вкладами. Он вытаскивает ящик до конца и ставит его на стол в центре комнаты. Я сразу замечаю, что внутри несколько папок.

— Что мог еще оставить адвокат, — я даже чувствую разочарование, что всё оказалось столь банально. — Уголовные дела, показания свидетелей, компромат… Да, я угадала?

Артем готовит портфель, чтобы переложить в него папки. Я же использую момент и подхожу ближе, заглядываю через его плечо и успеваю рассмотреть фамилии. Они помечены черным маркером на корешках. Первые три мне незнакомы, но зато потом следует две папки с фамилией “Чертов” и эти папки самые толстые, а на последней написано…

— Татьяна, — я выдыхаю собственное имя.

Не знаю откуда у меня берутся силы и ловкость, но я разворачиваюсь на каблуках за мгновение. Вырываю папку из стопки и раскрываю ее веером, чтобы успеть рассмотреть хоть что-то.

И это что-то повергает меня в шок!

Я выпускаю папку из рук от неожиданности, мне удается разглядеть всего пару страничек, но этого оказывается достаточно, чтобы обмереть. Папка падает на пол, и из ее карманов вылетают страницы и фотографии. Они оказываются у меня под ногами, и теперь можно рассмотреть досье целиком.

А оно богатое и детальное. Я вижу свои детские снимки, еще из детдома, в котором я выросла, справки, выглядящие как больничные, ксерокопии моих школьных аттестатов,

какие-то номера и столбики адресов. Они написаны слишком мелко, чтобы разобрать. Но мне вдруг кажется, что в этой папке выжимка всей моей биографии. Кто я, как жила и училась, все государственные отметки и достижения, официальные данные и множество фотографий, многие из которых я никогда не видела.

— Что это? — произношу пораженно, поднимая с пола первый попавшийся в снимок.

Он сделан около трех лет назад. Я узнаю по синему пальто, которое носила тогда. На снимке я стою около входа в торговый центр и явно не знаю, что нахожусь под прицелом фотокамеры.

— Вы же прекрасно видите, — Артем держит лицо и выглядит так, словно не происходит ничего из ряда вон выходящего. — Это цветная фотография, на которой изображены вы, Татьяна.

— Хватит валять дурака, Артем! Вы прекрасно понимаете, что я спрашиваю о другом!

Он опускается вниз и вместо ответа начинает сгребать листки обратно в папку. Его непроницаемый футляр все же идет трещинами, и я замечаю, что помощник злится.

— Какого ответа вы от меня ждете? — наконец, произносит он, запрокинув голову. — Вам кажется, что вы тут ничего не решаете? Не смешите меня, Татьяна. Это я тут всего лишь обслуживающий персонал, я слова не могу сказать лишнего.

— Я должна вас пожалеть? Не пробовали работать на других людей? На нормальных.

— Пробовал, — он усмехается. — А вы попробуйте задать все свои вопросы Чертову.

Он захлопывает папку театральным жестом. Потом поднимается и закидывает ее в портфель.

— Теперь можем идти? — он указывает на дверь. — Или будем дальше портить друг другу нервы?

— Вы мне не нравитесь, Артем. Ни черта вы не приятный.

— Вам подберут другого помощника, — он кивает. — Я передам ваше мнение боссу.

Он скрипит зубами, но сохраняет деловой тон из последних сил.

Остаток дороги мы проводим в абсолютной тишине. В моей голове бьется столько мыслей, что даже легкая фоновая музыка не воспринимается. Я смотрю строго в окно, но ничего не вижу. Ни улиц, ни прохожих. Только чувствую, что мое положение еще запутаннее и сложнее, чем я думала раньше.

— Я оставлю бумаги на столике, — бросает Артем, когда мы въезжаем через черные витые ворота. — Вместе с ручкой.

Я не сразу понимаю, что он вновь заговорил о документах “опекунства” Чертова. Я не отвечаю ему и пытаюсь запомнить, куда меня привезли. Выглядит как поместье, укрытое от мегаполиса и случайных людей. Мы едем по прекрасной дороге, которая прорезает насквозь лесной массив, и только спустя десять минут выезжаем к первым домикам. Они небольшие и напоминают постройки для слуг. А вот особняк встречает чуть позже. Естественно огромный. Он искусственно состарен и наверняка вызывает прединфарктное состояние, если узнать его цену.