Брак без выхода. Мне не нужна умная жена
Шрифт:
– Лилия Антоновна… - тихо начинает Марьям, но прикусывает губу и обрывается.
Взгляд прячет.
И мне бы так хотелось сказать, что она делает это специально! Я — русская! Я ей просто не нравлюсь, поэтому она меня тут гасит. Нервирует. Издевается! Но это не так. Малик не фанатик, которыми пугают русских девушек. У меня нет никакого дресс-кода, нет запретов на передвижения, нет запретов на развитие. Я спокойно окончила университет по специальности «история искусств», потом он подарил мне галерею, которую я назвала «Свет». Также Малик не отличается чрезмерной ревностью и агрессией. Со мной он всегда спокоен, не позволяет себе лишнего и заботится обо мне. В его
Я не страдаю. Я не чувствую себя пленницей, да и до героини мыльной оперы мне далеко. Все стабильно и хорошо. Можно сказать, ровно. Единственное, что периодически заставляет меня грустить, так это то, что Малик сидит рядом и слушает весь мой бубнеж и просто кивает. Иногда мне кажется, что он совсем меня не слушает, конечно, и иногда я на это сильно злюсь, но хорошо помню, что мне сказала Сюзанна:
«Не злись на него, дочка, если тебе будет казаться, что он к тебе холоден. Малик такой человек, но он только о тебе говорил во время реабилитации. Встал на ноги ради тебя…»
Когда-то мне нравились эти слова. Даже не так. Когда-то мне нравилось принимать на веру все слова, которые я слышала, а сейчас…все вокруг кажется таким…сюрреалистическим бредом.
– Где?!
– хрипло шепчу.
Сама не знаю, зачем…
– В кабинете.
Ясно.
Разворачиваюсь и, не снимая сапог, быстрым шагом иду прямо к цели. Внутри меня — неконтролируемый, лесной пожар, который только подпитывается словами, которые летят мне в спину.
– Лилия Антоновна, пожалуйста! Не ходите! Вам не нужно этого видеть…
Ты очень сильно заблуждаешься, Марьям. Нужно.
Мне. Это. Нужно.
А может быть, все-таки нет?…
Что-то упрямо останавливает меня, и я сбавляю шаг, который уже не похож на злой. Скорее, как у испуганного, маленького котенка.
Как только я доберусь до кабинета. Как только я открою его дверь. Как только я увижу то, что мне «не нужно видеть», все изменится.
Я не маленькая, уже знаю, что там меня ждет. Это очевидно. Пять лет перечеркнутые одной, тупой интрижкой. На столе? Что может быть отвратительней и примитивней. Какая банальность…но да, на столе, скорее всего. Или на его кожаном, зеленом диване? Где?
Господи, какая разница…
Какая разница! Где! Как только я увижу, все будет кончено. А что дальше? Разорванная в клочья душа и трудный развод? Переезд? Новые отношения? Свидания? Мужчины, от которых меня будет тошнить, но надо? Чтобы одной не остаться? Так, да? Жизнь разведенки с ребенком так выглядит? Мои подруги и сотрудницы говорят, что да.
…на сайте знакомств нет нормальных мужиков.
…с ребенком хрен кого встретишь!
…он даже не знает, где клитор! И как дожил до тридцати
…с мамой живет, вы представляете?!
…а мой бывший женится. И где справедливость?! Мужику, чтобы кого-то подцепить, не нужно даже из дома выходить! А я уже три года на свидания хожу, и ничего!
Но даже не одиночество пугает меня больше всего, если честно. Это так. Попутное. Или попытка сознания сосредоточиться на чем-то неважном, потому что страшнее другое.
Боль.
Я уже ее чувствую, хотя еще ничего не видела…Она медленно, но верно заползает под кожу острыми, раскаленными иголками, а мне, как трусливому котенку, хочется сбежать и закрыть глаза лапками.
Может, мне действительно не надо видеть то, что «не нужно видеть»? Сделать вид, что я ничего не знаю. Притвориться ветошью. Пойти к дочери, в душ или в свой сад, сесть за пианино и играть, пока пальцы не начнут болеть? Пока он здесь…
Черт, нет. Нет! Я разве могу? Могу, конечно. Это сделать просто. Если честно, то слишком просто. Кажется, инстинкт самосохранения буквально вопит в моей голове, чтобы именно так я и поступила, а не шла на верную смерть! Потому что это будет верная смерть. Я же его люблю…так сильно. Господи, я так сильно его люблю…Может быть, когда я выходила замуж, то не чувствовала всего этого. Говорят же верно, так? Сначала идет яркая влюбленность и совсем не факт, что она перерастет в глубокие чувства. Я все это осознала потом, конечно же. Со временем. Когда повзрослела и родила дочку, у меня появились зачатки мудрости, но на тот момент уже было слишком поздно...Нашей девочке всего три годика, так что первое время мы провели с ним вдвоем. И это было прекрасное время. Время, когда я сумела разглядеть в сложном, закрытом мужчине...своего мужчину. Того, кого сердце приняло и полюбило...так сильно полюбило...
Останавливаюсь, не доходя до кабинета пару шагов, придерживаюсь за стеночку, чтобы не упасть. Внутри пожар только разгорается вместе с истерикой и дикой-дикой дрожью. Мне кажется, что мое сердце эхом отлетает от стен этого пустынного замка, но он не пустынный на самом деле…
Здесь есть люди.
Нет, не люди. Предатель и шлюха — это не люди. Это предатель и шлюха…
По смешному совпадению дверь в его кабинет не закрыта до конца, и через маленькую щелочку до меня доносится хриплый голос мужа…
– …Ты совсем не изменилась, Элен.
Элен…
Память пытается вытащить образ, который был бы тесно скреплен с таким отвратительным, потасканным именем, как это.
Конечно, нет. Звали бы ее Мариной, Олей, Катей — разницы бы не было никакой. Я слышу, как звучит его голос. Я знаю, что означает эта интонация. Я живу с ним уже пять лет! Я все это знаю…поэтому нет у меня другой ассоциации в голове, кроме как шлюха и предатель.
Тихий, дерзкий смех нарушает ход мысли в моей голове.
– А ты обо мне вспоминал?
Малик звучно цыкает. Наглая тварь игриво тянет.
– Вспомина-а-ал…что, не так сладка жизнь оказалась? Рядом с ангелом-то божьим.
– Волнуешься о моей жизни?
– издает низкий смешок, - Или хочешь задать другой вопрос?
– М-м-м…дайка подумать. Волнуюсь ли я о твоей жизни? Слухи о твоих интрижках курсируют, как вода, дорогой. Так что нет, я только посмеиваюсь.
Об…интрижках?!
– Что касается вопросов? Знаешь, тоже нет желания. Я тебя знаю, Малик. Слишком хорошо знаю...Еще на этапе твоего помешательства, я тебе сказала: невозможно счастливо прожить с женщиной, с которой у тебя банально разные темпераменты.