Брак не по расчету

Гилберт Xэрриет

– Позволь мне усомниться в этом, – сухо ответил Филипп, предупреждая ее очередной резкий выпад.

Он остановился у застекленной будки телефона-автомата. Вышел из машины, даже не позаботясь прикрыть за собой дверь. Набрал номер и заговорил намеренно громким голосом:

– Хендерсон? Это Бартон. Позвони, пожалуйста, в автомастерскую и попроси их забрать старый «ситроен». Он застрял где-то неподалеку от театра. Пусть они займутся им, тщательно все проверят. Да, скажи, чтоб обратили особое внимание на электропроводку под приборной доской.

– Великолепно! – взорвалась

Айрис, когда он, положив трубку, вернулся в машину. – А на чем я, скажи на милость, буду ездить, пока машина в ремонте?

– Я прослежу, чтобы она была готова до моего отъезда.

– Если ты думаешь, что такой объем работы можно сделать по мановению волшебной палочки, то ты просто ненормальный. Не знаю, кто такой мистер Хендерсон, но даже опытные мастера не могут творить чудеса.

Обычно мягкий голос Айрис сейчас был резким и раздраженным, звук его будто усиливался в замкнутом пространстве машины. Айрис заставила себя сделать глубокий вдох и успокоиться. Криком и грубостью разве добьешься чего-нибудь от него? Не человек – скала.

– Что ты делаешь в Шилдтоне? – спросила она минутку спустя уже более спокойным тоном.

Никчемный, прямо сказать, вопрос. Более того, просто глупый. Ответ-то известен заранее. Тем не менее, ей было приятно убедиться, что она в нужный момент может взять себя в руки. Да и сама встреча с человеком, который держал ее так долго в страхе и напряжении, откровенно говоря, не показалась ей совсем уж неприятной.

Конечно, с ее стороны было неразумно вести себя так грубо и агрессивно и постоянно нарываться на ожесточенные ссоры с Филом. Но что делать? Она испытывала жгучую потребность сделать ему больно, так и хотелось обидеть его как можно глубже. Столь долго копившаяся злость – реакция на предательство восьмилетней давности – должна была найти выход. Выговориться – и вроде бы и легче станет.

– Зачем я здесь? – Он небрежно пожал плечами. – Надеюсь, ты не забыла, что я обещал вернуться?

– Ты прав, не забыла!

– В таком случае, спешу тебя обрадовать – я все еще хочу осмотреть дом. – Голос звучал безразлично. Недоверие, отразившееся на лице Айрис, было проигнорировано. – Мой прошлый визит в Олдфилд Холл слишком быстро завершился, мне не удалось все рассмотреть, как хотелось бы.

– Допустим, тебе позарез необходимо узнать все о доме, но разве не лучше было бы передоверить осмотр мистеру Рейсу?

– В последнюю нашу встречу, если мне не изменяет память, ты настаивала прямо-таки на грани истерики, чтобы не вовлекать в это дело агента. Как прикажешь понимать сегодняшнее твое заявление? Ты передумала?

– Я... я хочу сказать, что теперь, когда моя мать знает о продаже Холла, это уже не имеет значения, – попыталась оправдаться Айрис.

– Надеюсь, миссис Динмор не очень расстроена?

– Я бы не сказала, что она в восторге, – не без издевки заметила Айрис и тут же добавила: – Боюсь, ты не сможешь встретиться с ней сегодня, мама сильно простужена и лежит в постели.

– Весьма сожалею. Жалею ей скорейшего выздоровления, – сочувственно произнес Филипп, поворачивая машину на дорогу, ведущую к Олдфилд Холлу. – У вас сейчас есть

постояльцы?

– Нет. Почему ты спрашиваешь об этом? – спросила Айрис, с подозрением взглянув на красивый профиль сидящего за рулем мужчины.

– Я только хотел убедиться, что не доставлю вам лишних хлопот, – ответил Филипп. – Судя по всему, нет никаких серьезных причин откладывать осмотр дома на будущее. Как ты считаешь?

Посмотрев мрачно на Фила, Айрис тяжело вздохнула.

– Наверное, нет, – тихо сказала она.

Автомобиль тем временем остановился у главного подъезда Холла.

Айрис считала, что ведет себя малодушно, уступая просьбе Фила. Судя по всему, особняк не так уж и интересовал незваного гостя. Но в то же время вряд ли имело смысл продолжать упорствовать, настаивать на своем – все равно не переспоришь этого твердолобого упрямца.

Тот, видимо, забавляясь, играл с ней в кошки-мышки и ждал, когда же она, наконец, дойдет до полного нервного истощения и выложит свои карты на стол. Уж Айрис ли не знать, чего он потребует. При одной мысли об этом ей становилось дурно.

Пока Бартон помогал ей перенести свертки в дом, молодой женщине удалось немного успокоиться. Правда, нервная дрожь не отпустила ее даже в тепле прогретого помещения. Единственное, что утешало, – на этот раз Эшлинг не было дома. Она, слава Богу, в Лондоне, с семьей Джун, далеко от незваного папаши, и вернется домой только завтра, к тому времени, дорогая моя малышка, твоя мамочка что-нибудь да придумает, уговаривала себя Айрис. Однако что бы она ни говорила, чем бы ни занималась, постоянно ощущалось присутствие Филиппа, как и угрозы, исходящей от него. Что-то следовало предпринять, чтобы разрядить обстановку. Но что? Три недели она живет в состоянии панического страха. И безучастно ждет, как приговоренный к повешению – неизбежной петли. Пора бы начать действовать.

Чего она, собственно, так боится его? Конечно, она знала раньше совершенно другого человека. Но не мог же он за восемь лет так измениться, чтобы при одном его появлении паниковать? Впрочем, уговаривай себя – не уговаривай, а нервный спазм, сковавший желудок, так и не проходил.

Ее решение взять ситуацию в свои руки, судя по всему, совершенно не совпадало с настроением Филиппа – он вовсе не собирался представлять ей такую возможность.

– Очень милая комната, – сказал он, оглядывая уютную, теплую кухню со старомодным дубовым буфетом, большим сосновым столом и удобными стульями. – Я чувствую себя здесь как дома. Может быть, стоит остаться на денек-другой?

– Что?!

– Чему тут удивляться, дорогая Айрис, – не без насмешки произнес он, видя застывшие от ужаса глаза несчастной женщины. – Ты сама говорила, что вы берете постояльцев.

– Да, но...

– И поскольку ты успела сказать, что в данное время у вас никого нет, мне-то, надеюсь, найдется свободная комната?

– Нет, нет, это невозможно, – прерывающимся голосом проговорила она, пытаясь найти подходящий предлог для отказа. – Мужчина... в доме, где только одни женщины. Я думаю, это не очень хорошо. – Ей бы хотелось, чтобы голос ее звучал более убедительно.