Брак с летальным исходом
Шрифт:
С утра я проснулась, чувствуя себя совершенно разбитой, усталой и опустошенной, и виной тому была вовсе не вечерняя прогулка по заснеженным холмам в одном лишь тонком платье. Я боялась, что ко мне вновь возвращаются кошмары, давние спутники худших моментов моей жизни с того дня, как я пересекла черту городских ворот Аллегранцы.
Ночи, наполненные ужасом и смутными, неясными образами человека за моей спиной, и следовавшие за ними пробуждения с раскалывающейся головой и тяжестью на сердце омрачали первые месяцы моего брака с Лайнусом Честером, молодым азартным дельцом, чьи глаза с равным интересом загорались от новой выгодной сделки или удачной карточной комбинации. Бессонные
Лайнус не любил такие дни. Стоило ему почувствовать резкую перемену моего настроения, услышать необоснованный отказ, как он, скривившись, подхватывал пальто и исчезал за порогом наших арендованных комнат, громко хлопнув дверью. Потом, естественно, следовало пылкое извинение и бурное примирение к вящему удовольствию нас обоих, и спокойная жизнь продолжалась. До следующего кошмара.
Или крупного проигрыша мужа.
Да, Лайнус и сам бывал совершенно невыносим, когда ему случалось оставить за карточным столом целое состояние. Тогда страдали не только двери, но и посуда, вещи. Разумеется, ни о каких нормальных отношениях в те периоды тоже не могло идти и речи, и я спала на диванчике в кухне, закутавшись в старый плед и подтянув колени к груди.
Сейчас, когда время сгладило острые углы, а боль и обида давно прошли, мне хотелось бы с теплотой вспоминать тот неполный год, что я и Лайнус прожили вместе — наши ссоры и примирения, плохие и хорошие дни, его безумные идеи и мой зарождающийся интерес к магии и науке, благосклонно поддерживаемый мужем. Но перед внутренним взором упрямо всплывала, подстегнутая недавним сном, совсем иная картина: бокал с вином разбивается о паркет, Лайнус с синеющим лицом хватается скрюченными пальцами за горло, и я бегу к нему, но ноги ватные, непослушные. И повернутое ко мне лицо мужа в точности такое же, как в кошмарах, что мучили меня ночи и ночи до злополучного приёма. Стоило мне тогда поймать взгляд его стекленеющих глаз, как я поняла, что не успела. Мгновение-другое — и мои худшие кошмары вторглись в реальность.
Сердце забилось отчаянно и гулко — так, словно бы я вновь оказалась рядом с телом Лайнуса. И тут же мне вспомнился новый сон, иной мужчина. И пусть он держал меня взаперти, пусть презирал, пусть вершил свои странные дела за каменными стенами сторожки — я не хотела видеть его мертвым.
А ведь сейчас, если верить горничной, лорд Кастанелло был в городе далеко отсюда…
Я выскочила из кровати и заколотила в дверь. Спустя вечность в коридоре послышался стук каблучков горничной. Женщина отперла дверь и встала, уперев руки в бока, не переступая порога и не давая мне выглянуть из комнаты. Толстая пуховая шаль укрывала ее плечи, а волосы были перекинуты на одну сторону и заплетены в небрежную косу. Я, видно, своим стуком вновь подняла ее с постели.
— Миледи, — начала она, но я не дала ей договорить.
— Где лорд Кастанелло? С ним все в порядке?
Женщина с подозрением посмотрела на меня, нахмурив брови.
— По какой же, смею осведомиться, причине миледи интересуется этим вопросом?
— Дурной сон, — только и ответила я. Разве можно было так просто объяснить, что значили в моей жизни кошмары, подобные тому, что я видела в эту ночь. — Прошу вас, свяжитесь с ним, если можете. Мне просто…
Мне просто надо было убедиться, что с ним все в порядке. Ведь вчера вечером он избавил меня от последствий магического отката, хотя вовсе не был обязан этого делать после всех хлопот с моим побегом. Я лишь хотела
— Почему миледи считает, что с милордом может что-то случиться? — упрямо повторила горничная. — Я и не подумаю докладывать ему о ваших истериках, пока вы не изволите объясниться.
Я посмотрела на нее с тем же упрямством.
— Мне нужно узнать, как лорд…
И в этот момент я услышала, как хлопнула входная дверь, и раздался голос лорда Кастанелло, ровно и привычно бесстрастно отдающего кому-то обыденные распоряжения. И, хотя из моей комнаты его слова были едва различимы, это совершенно точно был он — невредимый и, очевидно, со вполне удовлетворительным самочувствием.
Я отступила на шаг от двери, чувствуя, что паника ослабляет хватку. Горничная неодобрительно поморщилась.
— Миледи удовлетворена? — ядовито поинтересовалась она. — Я могу идти заниматься завтраком?
— Да, конечно, — я рассеянно кивнула в ответ. Более дела лорда меня не интересовали. Он был жив, а мне лишь оставалось надеяться, что кошмары не повторятся. Ибо беспокойство за человека, который игнорировал мое существование и попросту запер в комнате, как преступницу, пойманную на попытке побега и осужденную без права защитить себя, никоим образом не казалось мне достойным занятием.
*
Несколько следующих дней я провела практически в изоляции, и время это тянулось невыносимо медленно. Я никогда не задумывалась, насколько в действительности коротки дни в середине зимы, а теперь мне пришлось ощутить это на собственной шкуре. Горничная приносила завтрак еще в утренних сумерках, а ужин и вовсе приходилось есть в темноте, довольствуясь лишь неярким отсветом дворового фонаря. Остальное время я вынужденно проводила в полном безделье, потому как стараниями лорда Кастанелло была лишена абсолютно всего, даже свечей. И, в первую очередь, возможности покинуть мою мрачную одинокую темницу.
Всякий раз, когда горничная приходила забрать поднос, я просила передать лорду Кастанелло, что хочу его увидеть и поговорить. Женщина хмурилась, равнодушно пожимала плечами и выходила из комнаты, оставляя мою просьбу без ответа. Впрочем, сам лорд, видно, тоже не испытывал желания встречаться со мной, поскольку за все это время так и не появился.
Поэтому все светлое время суток и те ночи, когда я не могла заснуть, я посвящала наблюдениям за двором и сторожкой. Время от времени то сам лорд Кастанелло, то кто-нибудь из его слуг появлялся около одноэтажного домика, стоящего в глубине владений лорда, отпирал его и ненадолго заходил внутрь, но никогда более я не видела ни на ком следов крови, и никто не выносил тел, завернутых в плащ. Хотелось разгадать, что скрывает тяжелая дверь, или хотя бы узнать, когда я сама окажусь там. Честно сказать, мое существование взаперти навевало на меня такую безысходную тоску, что временами я почти желала, чтобы этот момент наступил как можно скорее.
У меня было слишком много времени на размышления. Слишком много времени и слишком мало ответов. Кто подставил меня, выставив смерть лорда Осей убийством с применением ментальной магии? Могла ли я сама попасть под влияние, могли ли мы с Эдвином оба стать чьими-то жертвами? Белошвейка и ее помощницы, ювелир, повар, управляющий городского особняка Осей, конюх, кучер, служащий магистрата, многочисленные знакомые почтенного семейства будущего супруга, приходившие на помолвку и торжество — за последние месяцы мы с Эдвином пожали сотни рук, получили десятки сухих поцелуев в щеку от будущих родственников, совершили тысячи ничего не значащих случайных прикосновений.