Брак со стихийным бедствием
Шрифт:
– Сколько стоит? – спросила я.
– Тебе первый флакон даром отдам, а придешь за вторым – тогда возьму деньги за оба, – предложила Лизавета.
– Идет.
Я сунула пузырек в карман и вернулась в редакторскую.
– Где ты бродишь? – сердито спросил Вадик, распластавшийся на диване. – Я тебя жду, жду с…
– С комфортом, – закончила я за него. – Что, пора за работу?
– Пора, брат, пора! – возвестил Вадик, откровенно неохотно принимая вертикальное положение. – Туда, где за тучей белеет гора!
– Гора
Вадику понравилась моя мысль. Я в ответ сказала, что мне нравится его настроение. Тут в редакторскую заглянул Мамай, которому, по его собственному заявлению, ничто в этой жизни не нравилось, и жизнь отвечала ему взаимностью: видите ли, мы с Вадиком непозволительно медлили приступать к выполнению своих обязанностей. По этому поводу Роман Геннадьевич вновь извлек из широких штанин свой любимый хронометр и с крайне озабоченным видом наблюдал кружение секундной стрелки, рискуя перенапрячь приводящие мышцы глаз.
– Как же он мне надоел, проклятый Мамай, басурманская морда! – шепотом причитал Вадик, труся позади меня в студию. – Когда же кончится это издевательство над простым русским тружеником, это трехсотлетнее монголо-татарское иго!
– Скоро кончится, – пообещала я. – Гораздо раньше, чем через триста лет. У меня уже есть кое-какие идеи по этому поводу…
Но обсудить идею нейтрализации надоедливого Мамая мы с напарником не успели. Сначала были слишком заняты записью очередного кандидатского выступления, а потом мне пришлось отлучиться. Лазарчук, который и впрямь точно знал, где и когда меня искать, позвонил на редакционный телефон и настоятельно попросил прибыть к нему в кабинет для беседы.
Мне не очень понравилось, что запланированная капитаном беседа по времени точно совпала с моим обеденным перерывом, – это лишало меня законной трапезы. Я уже приготовилась высказать Сереге свое недовольство, но оказалось, что даже Лазарчуку ничто человеческое не чуждо и беседовать со мной он собрался в располагающей обстановке ближайшего буфета. К тому же организовал приятную компанию: по правую и левую руку от капитана устроились Колян и Моржик.
– Вы все сбежались послушать мой рассказ? – догадалась я. – Друзья мои, любопытство погубило кошку!
– Ничего, если это не ее окорочок лежит в моей тарелке, я не буду сокрушаться по данному поводу! – Мой супруг проявил благодушие, достойное гнома с многолетней лекарственной зависимостью от «Пофигина».
Я опустилась на свободный стул, придвинула свободную тарелку и, ожидая суп, который добрый Колян заказал специально для меня, выдала публике небольшую сенсацию:
– Я только что совершенно случайно узнала, что на совести нашего неверного друга Сергея Трофимова гибель еще одного человека – Вениамина Орлова по прозвищу Веник.
– Это кто такой? – спросил Колян.
– Это тот парень,
– А зачем Трофимов его взорвал? Кто он, этот Орлов? – повторил Колян, временно прекратив глодать окорочок сомнительного происхождения. – Я его не знаю!
– Можно подумать, Трофимов убивал только тех, кто тебе знаком! – поддела я.
– Мы пока не знаем, чем Орлов помешал Трофимову, но вскоре обязательно выясним, – заявил Лазарчук.
– Не трудитесь! – сказала я. – Я уже знаю, из-за чего погиб Венька. Выяснила путем дедуктивных размышлений.
Лазарчук фыркнул, как та кошка, окорочок которой предположительно ел Колян. Я не обратила внимания на эту демонстрацию и спросила мужа:
– Помнишь, наша соседка Матрена искала порты?
– Офигеновна! – обрадовался Колян. – Потрясающая женщина, как такую можно забыть!
– У нашей соседки Матрены Афиногеновны пропали с веревки розовые трикотажные портки с начесом, – объяснила я ничего не понимающим Сереге и Моржику. – Подштанники висели в одном ряду с вещичками Масяньки, поэтому Венька решил, что порты принадлежат мне, и украл их.
– Кыся! Хотел бы я посмотреть на тебя в розовых трикотажных портах с начесом! – заблестел глазами Колян.
Чувствовалось, что основательное ночное прощупывание не истощило его творческий потенциал.
– А этот Венька, он тоже хотел посмотреть на тебя в розовых портах? Или, наоборот, без портов? Зачем он их украл? – озадачился Моржик.
– Чтобы принудить меня согласиться на ведение программы с бэккорректоршей, – уверенно ответила я.
Тут мне принесли суп, и я с аппетитом принялась за него. Мужики некоторое время помалкивали, уважая мой аппетит, но потом не выдержали и потребовали объяснить им все по-человечески.
– По-человечески не получится, – ответила я, облизнув ложку и положив ее в пустую тарелку. – Нормальному человеку такого не понять!
– Считай, что мы условно ненормальные, – предложил Лазарчук.
– История на самом деле дурацкая, я бы сказала – трагикомическая, – продолжила я, с любезного разрешения капитана записав его в идиоты. – Есть у нас в городе такая предприимчивая дама, которая называет себя биокармоэнергокорректором.
– Ого! – сказал Моржик.
– Мои коллеги попросту называют ее бэккорректором. Что такое эта самая биокармоэнергокоррекция, не знает никто. По-моему, дикая смесь шаманства, астрологии и доморощенного психоанализа. Бэккорректорша нуждается в рекламе, поэтому спит и видит себя постоянной гостьей моей телевизионной программы. У нее хороший рейтинг, и зрители мне верят.