Браки совершаются на небесах (новеллы)
Шрифт:
Иван посмотрел на изображение – и не смог сдержать восхищенной улыбки. Ох, каковы очи у девицы Зои! Огонь! А румяные щеки и полные вишневые губы? А косы черные, которые змеями сползают на плечи и струятся ниже подколенок? А изобильные стати?
Не преувеличил ли малевальщик? Неужто у нее и в самом деле так сверкают глаза? Неужто она и в самом деле столь роскошна грудями и бедрами?
Нежная, болезненная худышка Марья Борисовна мигом померкла перед этим буйством плоти. Имя «Зоя», знал Иван Васильевич, по-гречески значит – жизнь. Да, сама жизнь – новая, счастливая жизнь! – смотрела на него…
Опытный царедворец Траханиот не сдержал облегченного вздоха, увидав, что взор молодого князя (Ивану Васильевичу
Чудеса, да и только. Именно то, что отталкивало европейцев, одним ударом сразило этого полудикого русского царя. Казалось, для него даже не важно, что в жены ему предлагают не просто черноокую толстуху, а последнюю византийскую царевну!
Но в это мгновение великий князь Московии поднял на лукавого грека свои светлые, голубые глаза – и Траханиот сразу понял: этот человек все видит, все слышит и все отлично понимает. Великий князь уже просчитал про себя несомненные политические выгоды брака с греческой принцессой, отпрыском византийских императоров, благосклонность Рима… У него стремительный, острый, истинно государственный ум, у этого московита. Наверное, они станут с Зоей хорошей парой, ведь девчонка очень умна. То есть найти общий язык они непременно найдут. Ну а если им при этом будет сладко почивать вместе – так это и вовсе превосходно!
Сначала сватовство шло как по маслу. Итальянец Джанбатиста Делла Вольпе, прижившийся в Московии под именем Ивана Фрязина, отправился в Рим и сообщил о согласии великого князя московского жениться. Он встретился с Зоей и описал ей будущего супруга.
Девушка пришла в восторг. Она почти не видела в
Риме высоких светловолосых и светлоглазых мужчин, но питала к ним тайную слабость. Она была уверена, что сможет быть счастлива с этим человеком!
Однако на пути ее счастья возникли нежданные препоны, и виновно было в этом католическое духовенство. Папа римский потребовал от Московии присоединения к Уставу Флорентийскому. Согласно его установлениям, все православные державы попадали в зависимость от католического Рима, который осуществлял верховную власть над местными патриархами. Диктовалось это высшими соображениями: необходимостью борьбы с исламом, который набирал силу и завоевывал мир.
Однако великий князь московский вовсе не собирался в угоду Риму унижать православных священников, а тем более не намеревался портить отношения со своими союзниками-мусульманами: османами. Они еще понадобятся Московии для борьбы с Ордой и заносчивыми ливонцами. А невеста… что ж, она хороша, но, быть может, сыщется на свете и другая толстушка с огненными очами и пухлыми губками, которая пожелает стать его женой?..
Впрочем, окончательного отказа в Рим отправлено еще не было – за недосугом. Новгородское боярство желало отойти от Москвы – необходимо было его усмирить и показать, кто на Руси хозяин и господин.
А в Риме Зоя сходила с ума от тревоги за свою участь. Она рыдала и стенала, представляя себе грядущее монастырское затворничество. Она не хотела идти в невесты ни к католическому Христу, ни к православному! Она хотела быть невестой великого князя Ивана!
Искренне привязанный к ней и до смерти огорченный ее слезами кардинал Виссарион досаждал и досаждал папе Павлу II, поэтому в конце концов требования Рима смягчились. О присоединении к Уставу
Флорентийскому речи уже не шло. Хитрые католики надеялись в этом смысле на Зою. Ей самой предстояло привести в истинную веру заблудших московитов.
Зоя согласилась. Она согласилась бы на что угодно, лишь бы выйти замуж! Она смирилась даже с тем, что ей придется зваться не Зоей, а Софьей – своим вторым именем, более привычным для
34
Имеется в виду великая княгиня Софья Витовтовна, жена Василия I.
Наконец дело было слажено. Состоялось даже предварительное обручение – как и велели старинные обычаи. Сторону жениха представлял Иван Фрязин.
Когда дошло дело до обмена кольцами, Фрязин озадачился: кольца для невесты он не привез. На Руси сего в заводе не было – кольцами меняться не при венчании, а уже при обручении.
Ну что ж, обошлись без колец. Главное, что были произнесены все необходимые слова. И теперь Софья могла подойти под благословение папы, получить от него в качестве приданого кошель с шестью тысячами дукатов – и отправиться в дальний путь.
Кардинал Виссарион искренне горевал, прощаясь с нею, – и в то же время радовался ее браку. Он уже видел, как его воспитанница приводит к подножию престола святого Петра толпы и толпы вновь обращенных московитов… Он все уши прожужжал девушке, излагая свои честолюбивые планы!..
Софья выкинула их из головы в то же самое мгновение, как стены Рима скрылись вдали. Она возвращалась к вере своих отцов – и больше не намерена была отступать от нее.
Ну, разумеется, кардинал Виссарион не мог не навязать ей в сопровождающие католического прелата. Им оказался папский легат Антонио Бонумбре, который страшно кичился возложенной на него миссией сопровождать воспитанницу Рима.
Софью очень заботило, чтобы не расхвораться в пути (чем дальше двигались на север, тем холоднее становилось) и чтобы в целости и сохранности довезти свое небогатое имущество: несколько возов со старинными книгами на греческом языке, священными реликвиями дома Палеологов [35] , много ярких платьев, остатков былой роскоши морейских деспотов, – и рукодельные принадлежности. Она еще в детстве выучилась прекрасно вышивать – в Византии вышиванье было весьма любимым и почитаемым искусством как придворных дам, так и монахинь. Софья достигла большого мастерства в этом рукоделии.
35
Фамилию Софьи Палеолог можно перевести на русский Древнесловская, от палео – древний и логос – слово.
Путешествие было трудным, но запомнилось Софье на всю жизнь. Впервые она почувствовала себя не бедной приживалкой, а персоной весьма значительной. Жители городов Священной Римской империи встречали ее радушно, провожали почтительно. Конечно, Софья понимала, что дело не столько в ней, сколько в предстоящем браке с московским государем. И она молила Бога помочь ей заслужить любовь и расположение мужа.
Из Рима выехали 24 июня 1472 года, но только к 1 сентября достигли польского города Любека. Отсюда предстояло морем плыть до Ревеля [36] . Пришлось Софье претерпеть одиннадцатидневное мотание по волнам (осенняя Балтика не жалует мореплавателей)… И снова потянулись обозы в Московию. Вот наконец и Псков! Это уже была Русь, Московия.
36
Прежнее название Таллина.