Браслет певицы
Шрифт:
Джентльмены закивали, давая понять, что вполне разделяют чувства кладбищенского обитателя.
– А был ли в тот вечер туман, голубчик? – с интересом спросил Макдэвиш, прекращая записывать.
– А вот это вы верно заметили. Не то, чтобы густой, но был, – смутился Капер.
– А ночь была лунная или тёмная?
– Выколи глаз, какая тёмная, – упавшим голосом сознался Капер.
– Ну-ну, не конфузьтесь, голубчик. Это простительное заблуждение. Такое всякий мог принять за привидение. Но я подумаю обо всём, что вы сейчас рассказали, и непременно схожу, лично полюбопытствую
Ещё некоторое время побеседовав с Хайгейтским обитателем, Макдэвиш ласково распрощался с бродягой, дал ему немного денег и проводил до дверей.
Выпроводив незадачливого духовидца, старый шотландец пустился в рассуждения о достоверности свидетельств о явлении духов и привидений, но Гай не мог найти себе места от беспокойства. Он торопливо простился с Макдэвишем, оправдываясь вдруг вспомнившимися неотложными делами, заверил его, что этот опыт был для него крайне поучительным, что непременно заглянет ещё, и пулей выскочил из Общества.
Разумеется, Капер не мог взять кэб, и далеко уйти не мог. Гай спросил у газетчика на углу, куда пошёл бродяга, вышедший из дома, и бегом кинулся в указанном направлении. Капер как раз остановился около лотка с кренделями и брал целую дюжину – вероятно, на всё своё кладбищенское сообщество.
– Послушайте, Капер! Давайте, я подержу ваш кулёк. Может быть, мистер Макдэвиш был настроен слишком скептически, но меня ваша история очень заинтересовала. Мы не могли бы сейчас же отправиться на кладбище, и посмотреть, где это всё происходило?
– Ну, извольте, – с удивлением согласился бродяга.
Гай с трудом нашёл кэбмена, который согласился взять неопрятного пассажира, и через двадцать минут Флитгейл и Капер вышли у главных ворот Хайгейтского кладбища. Капер выходил из кэба не торопясь, не просто растягивая удовольствие, но и явно рассчитывая на то, чтобы его эффектное прибытие было замечено коллегами, караулившими у ворот. Они с Флитгейлом прошли вглубь кладбища, миновав ухоженную его часть, свернули на малоприметную тропинку.
– Вот здесь это было, в этом углу, – сказал Капер, показывая на довольно заброшенный участок, заросший высокой, уже пожухшей, травой.
Гай стал обходить весь участок, останавливаясь там, где бродяга показывал: «И вот тут постоял, и там вот кланялся…». Могилы находились не рядом, а на некотором расстоянии друг от друга, на многих из них уже нельзя было прочитать имён, но у третьей или четвёртой Гай стал замечать некоторую закономерность в интересе привидения. На первой могиле стояла мраморная плита с рельефом: поросший мхом рельеф изображал женщину, опирающуюся на расколотый кувшин. На другой могиле стояла скромная урна, покрытая покровом, на третьей – ангел (вернее то, что от него осталось) преклонил колено перед амфорой, на четвёртой просто стояла каменная ваза, в которую ранее, видимо, ставили живые цветы.
Флитгейл вернулся к первой могиле и осмотрел траву и землю вокруг. Трава была явно местами разворошена, но времени прошло немало, и осенние дожди успели размыть следы и спутать траву. Инспектор Суон говорил о тайнике на кладбище. Флитгейл этого тайника не видел, но хорошо помнил, что над ним должна была быть урна.
– И что вы там высматриваете, доктор? – подозрительно поинтересовался Капер.
– Изучение могил – моя профессия, сэр, – ответил Гай, не отвлекаясь от своего дела. – А скажите, голубчик, когда точно это было?
Капер зашевелил губами, считая, потом сказал:
– Да давно уже, недели две-три назад это было.
– Это было до того, как на кладбище приходила полиция, или после?
– Полиция? И верно, тут же была полиция. Искали чего-то… Вот и Дуберсы говорили, будто к ним полисмен наведывался, спрашивал – как тут, кто ходит. Нет, полиция была уже после. Подождите, мистер как вас, простите… точно – это было в четверг! Вернее – в ночь с четверга на пятницу! Я накануне того дня кошелёк нашёл, тут, на аллее. Два шиллинга и восемь пенсов.
– А время? В какое примерно время это было?
– Точно после полуночи, ближе к часу, я думаю. Точнее не припомню.
– Чудесно, чудесно, Капер. А вы полиции про привидение говорили?
– Ну, Господь с вами, доктор, я ведь в своём уме. Зачем полиции? Я вот и в Общество это пошёл исключительно потому, что тут люди учёные, с пониманием. А если полиции рассказывать, то, мало ли, – до кошелька дело дойдёт, неприятностей не оберёшься.
– А почему же вы сразу не пошли в Общество? Даже привидений хорошо ловить… по горячим следам, так сказать…
– Да вот… как-то… Теперь ночи стали такие тёмные… И деньги кончились. Только вы не подумайте, что я это всё сочинил!
– Нет-нет, я так вовсе не думаю, – успокоил Флитгейл бродягу.
– А вы как считаете – это всё-таки привидение было или нет?
– Голубчик Капер. Вы про это привидение никому больше не рассказывайте, идёт? Не хочу, чтобы моему исследованию кто-то перебежал дорогу. А? И вот ещё что. Здесь ведь поблизости есть телефонные будки, при входе на кладбище? Или в сторожке? Если вдруг вы увидите что-нибудь подобное ещё раз – тут же бегите к сторожу и звоните вот по этому номеру, – Флитгейл написал на бумажке телефон кабинета старшего инспектора в Управлении, – и просите мистера Суона. Он крайне заинтересован в кладбищенских привидениях. И он будет очень щедр.
Капер понимающе подмигнул. Договор был скреплён рукопожатием и шиллингом.
Глава 17. Как небезопасно вести дневники
Инспектор Суон и Флитгейл сидели в гостиной мисс Ивы, наслаждаясь теплом камина после промозглой улицы, мелкого косого дождя и пронизывающего ветра. Алоиз стоически согласился принести джентльменам чаю и холодного ростбифа, но наотрез отказался пустить кого бы то ни было к госпоже. Около шести часов вечера приехал доктор-грек, провёл в спальне мисс Ивы минут двадцать, а затем спустился в гостиную и доложил небольшому обществу, что мисс Иве, несомненно, гораздо лучше, но тревожить её он не рекомендует. Алоиз принял слова Феотокиса как руководство к действию, и сдержанно сообщил назойливым посетителям, что они могут оставаться в доме столько, сколько пожелают, но к мисс Иве он никого не пустит ни при каких обстоятельствах.