Брат-чародей
Шрифт:
Поймав себя на этих бесплодных фантазиях, мажордом вернулся к главной нити размышлений.
У чародеев была сила. Непонятная, непредсказуемая, необычная. Они всегда знали, засушливый предстоит год или дождливый. Те гвардейцы, которых они, походя, рекомендовали произвести в капитаны, через десяток лет заслуженно становились генералами, почти не имевшими в своём послужном списке боевых поражений. Они обладали фантастическим даром оказываться в нужное время в нужном месте. Они… Так почему бы одному из ренийских монархов не заполучить такие возможности в своё распоряжение? Ведь совсем не исключено, что Ригеру-таки придётся передать
Тут мажордому пришлось приложить почти физическое усилие, чтобы не продолжить размышление в направлении "или она его сама возьмёт". Не дело ему, помощнику и правой руке трёх ренийских монархов, думать такие неверноподданнические мысли. Он нарочито вздохнул. Эх, Легина, Легина…
А что, если она окажется неспособной к чародейству?…
Что ж, это не исключено… Но даже и так её затея будет иметь смысл. Даже если чародеи не передадут ей свои силы и знания, она хотя бы разберётся, в чём они состоят. И не будет чувствовать себя такой беспомощной и беззащитной перед Кругом, как её отец.
Несколько дней лорд Станцель раздумывал над тем, в какую форму облачить предстоящую с королём беседу. То, что она будет весьма непростой, старик и не сомневался. И чтобы упрочить свои позиции в ней, он решил основательно подготовиться к разговору, выяснив всё, что касалось условий нынешнего ученичества у чародеев.
И вот, в первый по-настоящему тёплый и солнечный весенний день мажордом без особой помпы подъехал к университетским воротам, где его уже ждал декан. Старики сдержанно поприветствовали друг друга: трещина, возникшая между ними во время того разговора, так и не затянулась. Лорд Станцель сразу приступил к делу, без недомолвок объяснил Хартвалю цель своего появления здесь, попросил ему показать классы, в которых занимаются ученики чародеев, их самих, а также рассказать о них всё, что он знает.
Если декан и удивился тому, что особа чистой королевской крови возжелала присоединиться к разношёрстной компании учеников чародеев, то на его умении быстро ориентироваться в ситуации это никак не повлияло.
— Я так понимаю, в твои намерения не входит привлекать внимание к себе и своей миссии? — отрывисто уточнил он у мажордома сразу после того, как тот лаконично ввел его в курс дела.
— Да, так было бы лучше.
— Тогда идём, — не дожидаясь ответа, он целеустремлённо зашагал куда-то вглубь территории. Безлюдными тропинками старики дошли до стоявшего на отшибе приземистого здания с обветшалыми стенами цвета отвалившейся побелки, зашли в затхлое помещёние и скрипучей деревянной лестницей поднялись на второй этаж.
— Здесь, — декан толкнул дощатую дверь и ввёл своего спутника с просторную комнату. Мебели (по крайней мере, целой), в ней почти не было, а воздух был ещё более спёртым.
— Э-э… — растерянно протянул мажордом.
Впервые за всё время их встречи Хартваль улыбнулся.
— И вовсе не «э-э». Они не учатся в этих классах. Здесь вообще никто не учится. Так, старое, почти заброшенное здание… Вот куда я тебя привёл, — он указал взглядом в сторону узких окон. — Они при первой же возможности переносят свои занятия под открытое небо. И идут либо в парк, либо сюда. (Хартваль ткнул пальцем в сторону каменистой площадки за окном). Сегодня тепло. А земля ещё не просохла. Скорее всего, они появятся здесь.
Лорд Станцель задумчиво кивнул и стал бесцельно-внимательно разглядывать пустынный пейзаж за коричневыми от грязи стёклами.
— Впрочем, если ты хочешь, мы можем пойти ко мне. И я вызову их всех, по отдельности
— Нет, право, не стоит. Давай лучше подождём.
Не говоря ни слова, декан вышел из комнаты, но вскоре вернулся, волоча за собой две табуретки. Лорд Станцель поспешил к нему. И пока они сбивчиво препирались, позволительно ли гостю помогать хозяину таскать тяжести, а также расставляли колченогих инвалидов, с улицы послышался смех и тот особый шум, который бывает только от компании молодых, хорошо знающих друг друга людей. Старики как по команде подняли головы.
Вид за окном резко изменился. На той самой площадке появилась и уже рассредоточивалась приличная по размеру группа школяров.
— О! Я и не знал, что их так много!
— Нет, здесь, в основном, студенты-лекари. Так заведено, что они заканчивают курс своего обучения практикой у чародеев. А собственных учеников у них сейчас только шесть человек. Вон, видишь, в зеленом…
— Нет, не надо! — поторопился прервать его лорд Станцель. — Прошу тебя, дай я сам попробую угадать их.
И он принялся жадно изучать мельтешившие за окном фигурки. Картина открывалась, право, презанятная. Во-первых, от неё веяло постоянным движением, даже если каким-то чудом все там замирали. Во-вторых, и в их внешне хаотичных перемещёниях, и в беспорядочном рассаживании на разбросанных на площадке валунах и обрубках брёвен угадывалась какая-то закономерность. Мажордом хмыкнул внезапно пришедшему воспоминанию о виденной им как-то репетиции Королевской труппы лицедеев.
— Театр, да и только, — прошептал он. Хартваль перевёл на него удивленный взгляд, но ничего не сказал.
Очень скоро наблюдение выделило из группы старшего. Им оказался мужчина лет так двадцати пяти и крепкого на вид телосложения.
— Да, я не вижу здесь ни одного чародея, — спохватился лорд Станцель.
— В таких смешанных группах часто учительствует Мирех… Вон, с аккуратной чёрной бородкой, — Хартваль указал на того самого мужчину. — Видишь?… Он сначала пришёл на лекарский… Ох, я до сих пор помню его чудеса. И как добрейший профессор Вениссер гонялся за ним по двору с палкой — после того, как тот спутал не то голеностоп с тазобедренным суставом, не то желчь с желтухой… Потом он перебрался к чародеям. Потом снова вернулся на лекарский — только уже учителем. Знаешь, я ни за что не позволил бы ему лечить у меня что-либо более серьезное, чем порез. Но здесь он на своём месте… Уж кому-кому, а Кемеши в этом верить можно.
На площадке в очередной раз произошла перестановка. Школяры разбились на группки по три-четыре человека и что-то сосредоточенно решали меж собой.
— Ты можешь мне рассказать, чем они там занимаются? — кротко поинтересовался лорд Станцель.
— Если бы я сам знал. Самый простой ответ на этот вопрос я в своё время получил от Кемеши. Она сказала — учатся быть добрыми.
— А разве этому можно научить?
— По-моему, нет. Но Кемешь, похоже, тогда не обманывала меня, — пожал плечами декан.
— Кемешь, Кемешь… Что ты так часто вспоминаешь о ней?
— Она курирует эти занятия.
Лорд Станцель помолчал, обдумывая услышанное.
— А остальные?…
— А остальные не подсмотришь, — ответил Хартваль на недосказанный вопрос.
Внимание лорда Станцеля привлекли две очень юные девушки, почти всё время державшиеся вместе. Припомнив те сведения, которые собрали по его приказу о Кастемовских протеже, он решил, что это они и есть.
— Вон там… Это те твои пигалицы, да?
Разглядев, кого ему показывает лорд Станцель, достопочтенный Хартваль невольно нахмурился.