Брат-чародей
Шрифт:
Кастема быстро оборвал Михо, который только-только начал разыгрывать представление "у меня под ногами ядовитая змея!".
— Теперь твоя реакция, Керинелл. Какая бы она была?
— Я бы вскочил посмотреть, что там такое. Михо сидит далеко — я отсюда не вижу… Да, я, кажется, понял, в чём дело. Я не вижу глазами Михо, но могу понять, что сейчас он разглядел опасность…
— Правильно.
— Стоп. Но ведь для этого я должен его видеть! — нажал на последние три слова Керинелл.
— Сейчас — да. Но потом, после соответствующего обучения, ты бы смог «увидеть» взрыв чужого страха, стоя спиной к тому человеку… или находясь в другой комнате…
— Как это — чувствовать, не чувствуя? — недоверчиво переспросила Дженева.
— Это значит, что Керинеллу здесь совсем не нужно было бы испытывать на своей шкуре всё то, что досталось бы Михо… Но давайте сейчас вернёмся обратно… не будем идти в эту сторону — просто здесь очень много всего и хватило бы на двадцать таких бесед. Добавлю только, что то, чем вы занимались на живых уроках у Миреха, это и есть как раз тренировка и очистка вашего умения чувствовать.
— Будут вопросы — потом подойдите ко мне, — негромко добавила Кемешь.
— И то дело, — согласно кивнул Кастема. — Вернёмся к истории создания Круга… Теперь вы можете увидеть, что Круг — это не просто собрание чародеев. Это тот центр… тот механизм, который видит… понимает… и действует. А теперь вспомните "Ренийскую Книжицу", которую у нас все знают наизусть чуть ли с детства, — и ту бессмыслицу из неё: "чародеи суть прочные нити, коими превечно связаны и Тело и Дух Королевства".
Наступившую после этих слов полную и довольно долгую тишину разбил негромкий резкий смех Дженевы — потом скрипнул стул под Керинеллом — потом сумбурно зашумели все остальные ученики.
— Точно, — пробормотала в воздух перед собой глубоко ушедшая в мысли Гражена. — Как же я сразу этого не поняла?… И как всё просто… оказывается…
— Я вот только вот чего не могу понять, — возвысил над шумом свой голос посерьёзневший Эд-Тончи. — Все эти примеры… этот охотник… или волки — это всё мелко. Я понимаю, если использовать магию для того, чтобы выиграть войну. Или найти золотые россыпи. Или… А тут, — он пренебрежительно развёл руками, — чтобы донести до дома побольше мяса.
— Ты забываешь, когда и для чего создавался Круг, — вздохнул чародей. — У него была тогда одна-единственная цель: не дать вымереть всей стране. И Круг справился с ней. Уже потом, когда солнце снова повернуло свой лик к людям, когда зимы становились всё менее морозными, а лето перестало быть считанными тёплыми днями в июле, вот тогда можно было ставить — и решать — другие задачи.
— А сейчас — какие сейчас задачи?
— А ты сам подумай. Умирающий с голода человек думает только о куске хлеба. Просто голодному к хлебу хочется уже и мяса. А слегка проголодавшемуся мечтается об аккуратно отрезанном ломтике свежего хлеба, с ещё тёплой телячьей отбивной, а также с листиком салата. И чтоб отбивная была не пережаренной, а то ж ведь и в рот не полезет.
— Понял-понял, — затараторил Тончи. — Я понял: мечтающий об особом пикантном соусе к жаркому кушать уже не хочет.
Ребята дружно засмеялись шутке. Их молодые желудки, словно исправные часы, уже давно и настойчиво напоминали о приближающемся времени обеда.
— Вот это, кажется, всё, что я хотел вам сегодня рассказать о появлении Круга, — терпеливо дождавшись, когда утихнет немного нервное веселье, подытожил чародей.
— А почему — Круга? То есть, почему одного
Кастема кивнул.
— Даже больше — в своё время они были в Бериллене, в Астарении, в Векшерии… Чародеи тогда создали, как мы сейчас называем, Большой Круг. И чтобы охватить его защитой всю страну, они в одиночку и группами разъехались по разным её областям. Но очень скоро оказалось, что Большой Круг это слишком громоздко, и он просто сам по себе разделился. Вместо одного общего магического центра появились десятка два местных, из которых выросли потом такие королевства, как Астарения, Бериллен, Дольдис. И, конечно же, Рения. И, впрочем, Большой Круг — обычный съезд чародеев из разных королевств для решения каких-то общих дел — сохранился до сих пор. Никакой магической силой он не обладает. Именно поэтому потом стали возможны войны между королевствами и их завоевания друг друга. Сейчас осталось только три настоящих Круга — и соответственно три больших страны — как раз те, что ты назвала.
Дженева что-то пересчитала на пальцах, напряжённо шепча, подумала и задала новый вопрос.
— А есть ли страны, в которых нет — и не было — Круга чародеев?
— Есть, конечно — Ларуон, Жервадин, Бенгам и другие. Но они возникли не так давно, уже после окончания Долгой Ночи, когда на эти земли вернулись люди. Или Хассаэн. До тех островов бедствия Долгой Ночи не так дошли.
Из открытых окон донёсся удар гонга. Ребята опять оживились — это был сигнал к окончанию утренних занятий — и с плохо скрываемой надеждой посмотрели на Кастему (он, если бы счёл нужным, мог продлить урок. А этого не хотелось). Но тот, не затягивая, произнёс "на сегодня всё" и, подозвав Миррамата и Михо, принялся о чём-то негромко с ними говорить. Эд-Тончи уже суетился вокруг неспешно уходившей Кемеши и рассказывал ей что-то очень живое и рукомахательное. Дженева потянулась, прогоняя из тела усталость от долгого сидения, и, дёрнув за рукав Гражену, чтобы та не отставала, заспешила к выходу. Подруга догнала её только на улице и, заговорщически понизив голос, поинтересовалась, а не влюбился ли в неё часом Керинелл? Удивлённая этим предположением Дженева даже остановилась.
— Да вроде — н-нет.
— Точно нет?
— Слушай, а с чего ты это вообще взяла?
Гражена неуверенно пожала плечами, а потом весьма косноязычно попыталась объяснить, с чего.
— Ну… Это самое… Он на тебя странно смотрел…
— Когда смотрел? Как смотрел?
— Ну, вот сейчас, когда ты выходила…
— Как смотрел?!
– настойчиво повторила начавшая заводиться Дженева.
— Ну-у… Та-ак смотрел… Ну словно ты его давно потерявшаяся… и вдруг нашедшаяся двоюродная бабушка.
— Ну ты даёшь, — нервно засмеялась Дженева, впрочем, уже успокаиваясь. — Бабушка! Скажешь тоже!
— Ладно! Хватит здесь торчать! — Гражена сама уже поняла, что её куда-то не туда занесло с Керинеллом. — Пошли скорее, а то есть хочется! Давай, кто быстрее!
И, подхватив юбки, они наперегонки припустили к выходу в город.
Задорный ритм музыки, дружный перестук каблуков по мостовой и жаркое веселье, расплескивающееся из каждого движения танцоров, зажигали во всём теле пьянящую жажду стать одним целым с этой безудержной пляской и, поднявшись бешеным перестуком деревянных каблуков над зашедшейся в буйном танце площадью, — выплеснуться в открытое небо безудержной огненной радостью.