Брат-чародей
Шрифт:
За воротами же Туэрди волна слухов была пожиже и обсуждали там, в основном, детали собственноручной поимки королём дерзкого злоумышленника, забравшегося в королевскую сокровищницу. Впрочем, это обсуждение быстро сошло на нет: простой люд любил нынешнего монарха и был готов ждать от него и не таких подвигов. Жалели лишь, что король не расщедрился на публичную казнь преступника.
А невольная виновница всей этой кутерьмы так ничего о ней не узнала. Поднявшийся в тот же вечер сильный жар спрятал девочку от окружающего мира, уложив её в пуховую постель под тяжёлым балдахином. Легина покорно выпила положенное количество микстур, отдала положенную дань жаркому и вяжущему бреду ночей и в положенное
— Вот ещё! — в комнату ворвался сердитый громкий голос. — Ты бы лучше, старая, окна открыла. И шторы тоже! Устроили тут… берлогу! Заперлись… как в склепе!
Всплеснув руками, нянька попыталась было помешать непрошенному появлению лорда Станцеля и его сердитому срыванию всех тех защит от сквозняков, которые она предусмотрительно понавешала в комнате больной. Без толку. Не обращая на неё внимания, лорд Станцель распахнул, наконец, створку окна и только тогда повернулся к растерянно щурившейся на яркий свет Легине.
— Хоть один умный человек тут, и тот собака! — пропечатал старик и благодарно дёрнул за ухо Рыжика, радостно лаявшего на устроенный им шум и тарарам. — Ну что, королевишна? Кто ж весной болеет? Последнее это дело. Глянь, какая на улице красотища, а ты тут упряталась в тряпишный мешок.
— Мне и тут хорошо, — Легина ещё подтянула на плечи одеяло. — Чего тебе надо?
— Как чего? Я пришёл проведать своего друга, — он сел на краешек кровати. — Вот если бы я болел, мне было бы очень приятно, если бы ты пришла меня навестить…
…Разговор никак не клеился. Лорд Станцель постоянно натыкался на новые и ещё сырые кирпичи, которыми девочка выкладывала стену между ними, но, не понимая причин, не пытался силой разнести досадную преграду. Легина же слишком хорошо помнила, что именно ему отец тогда кричал те слова… Дело немного пошло на лад, когда мажордом удивлённо заметил, что Легина сейчас выглядит не только худой и уставшей, но и повзрослевшей. Девочка оживилась и потребовала подробностей. В числе последних оказалось и разрешение короля на учёбу у чародеев. А так как по капризу судьбы и акустики королевского кабинета Легина тогда не разобрала, из-за чего отец вспылил, то эту новость она приняла гораздо лучше, чем самого лорда Станцеля.
— А как я буду учиться? И когда? Одна или с кем-то ещё? — засыпала она его нетерпеливыми вопросами.
— Э-э, не спеши, я всё тебе расскажу, — улыбнулся довольный лорд Станцель. — Когда? Вначале тебе надо будет поправиться. (Подавшаяся вперёд Легина даже кивнула). Как? Как и все остальные ученики чародеев. Я ведь даже сам видел их уроки.
Лорд Станцель долго рассказывал принцессе обо всём, что сам успел разузнать — благодарный ей за тот интерес, с которым она, в отличие от Ригера, выспрашивала его все собранные им сведения. После неожиданно полученного от Ригера разрешения он уже успел встретиться с Кастемой, получить от него согласие от лица всего Круга и оговорить многие детали. Жалко только, что в вопросе клеймёного вора Кастема проявил обычно несвойственное ему упрямство: Легина будет учиться вместе со всеми или вообще не будет учиться. Мажордом уступил…
Рассказывая о других учениках, лорд Станцель долго колебался, но всё же решился и осторожно открыл ей этот факт. К его сожалению, Легина восприняла его несерьёзно. Точнее, она не обратила на это никакого внимания, а излишне настаивать, привлекая его, мажордом не решился. Гораздо больше она заинтересовалась двумя своими будущими соученицами — Граженой, дочерью провинциального барона, и особенно Дженевой, бывшей плясуньей.
— Она правда была плясуньей? — широко распахнула глаза принцесса. — Как королевские лицедеи?
— Да, где-то так, — замялся старик. — Но не совсем.
— Она, наверное, была во многих странах. Если я попрошу её рассказать мне о том, что она видела, она мне расскажет?
— Да, вот ещё что! — вспомнил мажордом. — Мы решили ("мы" это был, в общем-то, он сам при небольшом участии Кастемы), что ты будешь учиться инкогнито.
— Как? — всполошилась девочка. — Я не буду так, как все остальные?
— Нет. Наоборот. Ты будешь именно как все. Понимаешь ли: принцесса Легина, дочь правителя всей страны — вот это именно не как все. А, скажем, Гина, внучатая племянница королевского мажордома, совсем другое дело. Ты же, право, не будешь против побыть немного моей родственницей? — заговорщически подмигнул он ей.
Девочка рассмеялась.
— Гина? Хи-хи… Хорошо, дедушка!
— Ах ты моя озорница, — покачал головой новоявленный дедушка — и с разочарованием заметил, как вдруг и непонятно почему лицо девочки стало темнеть. Легина откинулась на подушки и отвернула голову.
— Я устала, — пробормотала она после паузы.
Словно из воздуха тут же материализовалась нянька и со словами "Утомил дитятко, старый пень, проваливай ужо!" принялась победно выталкивать его из комнаты. Лорд Станцель задержался.
— Я думаю, Дженева расскажет тебе обо всех дальних странах и городах, которые видела.
Легина посмотрела на него долгим взглядом.
— Ладно, иди… дедушка.
Лорд Станцель кивнул — и постарался не показать внезапно кольнувшую его мысль-сожаление о Легине: а ведь некрасивой уродилась.
И, спрятав эту правду на дне своих глаз, вышел из комнаты…
Глава 5. Прочные нити, тонкие узоры
"…Я назад уже никак не поверну. Как же выбрать лучшую дорогу? Стоит ли остановиться у порога дома твоего на много лет?"
Отодвинув книгу, Дженева подняла невидящий взгляд в тёплый полумрак комнаты. "…Как же выбрать лучшую дорогу?"
…Прямая стрела дороги в невообразимо прекрасном кружеве цветущих яблонь… Скрип колес по мягкому, серому песку… Щёлканье кнута — и сразу же за ним неминуемое ворчание Жоани…
Сладкую грусть воспоминаний перекрыл укол стыда. А ведь она даже забыла и вспоминать о своих прежних товарищах. Нехорошо это. Ведь и года же не прошло… И хотя кочевая жизнь учила её не привязываться к сменяющим друг друга людям, городам и деревенькам, всё же эта её забывчивость была слишком похожа на неблагодарность.