Брат мой, враг мой
Шрифт:
Кен бросил на него беспокойный взгляд.
– Мне никогда и в голову не приходило сомневаться в себе, Дэви. Мы правы, иначе быть не может. Послушай, – вдруг воскликнул он с беспомощным страхом, – почему нас с тобой никогда не волнует одно и то же?
Если бы Чарли Стюарт был получше осведомлен о том, как ведет дела Бюро патентов, положение не представлялось бы ему в столь черном свете. Дэви, прочтя официальное уведомление, понял, что это ещё не отказ. Возражения Бюро патентов сводились к тому, что заявка братьев Мэллори представляет собой
Но хотя в юридическом смысле их положение оказалось далеко не безнадежным, техническая сторона дела встревожила их не на шутку, ибо все перечисленные патенты ясно говорили о том, что другие лаборатории уже ведут работу в том же направлении. Надо было срочно доставать из библиотеки юридического факультета последние выпуски «Справочника». День за днем Кен и Дэви пробивали путь сквозь юридическое многословие к погребенным под ним техническим сведениям. Каждый день, сразу же после завтрака, они отправлялись в контору Стюарта, садились за огромные книги и с напряженным вниманием вчитывались в текст, потому что в каждом слове могла таиться ловушка. Пока они не разберутся в каждой фразе всех перечисленных патентов, у них не будет уверенности, что они могут отстаивать свои права.
Все эти дни Дэви даже не вспоминал о Вики. Наконец, однажды утром, перед самым его уходом из мастерской, она дозвонилась ему по телефону, и в голосе её слышалось беспокойство.
– Мы всё время работаем в конторе Стюарта, – сказал Дэви. – Домой мне теперь не звони – мы там больше не живем. Мы переехали обратно в сарай. – По её молчанию Дэви понял, что она поражена, но объяснять, в чём дело, у него просто не было сил. – Завтра увидимся, и я тебе всё расскажу.
– А сегодня вечером ты тоже будешь работать?
– Да. Я буду у Стюарта.
– Можно, я загляну туда часов в десять и принесу кофе и сэндвичи? Обещаю не мешать тебе.
В здании, где помещалась контора, царила гулкая вечерняя тишина, и когда Вики подымалась по деревянной лестнице, шаги её звучали неестественно громко, а когда она вошла в контору, свет ничем не прикрытой лампочки показался ей ослепительным. Дэви сидел один за столом, заваленным бумагами и чертежами.
– Ничего, если я войду? – спросила Вики. В руках она держала два объемистых бумажных кулька.
– Конечно, – устало отозвался Дэви. Слегка улыбнувшись, он разогнул спину. – Стюарт ушел в шесть, а Кен только недавно вышел. – А я всё торчу тут и думаю, действительно ли я ухватился за ниточку, которая поможет мне распутать этот клубок, или же просто от голода у меня свихнулись мозги. Что ты принесла?
Вики вынула из кульков термос с кофе и завернутые в бумагу сэндвичи.
– Когда ты в последний раз ел? – спросила она, глядя, как он уплетает сэндвичи.
– Кажется, утром. Одиннадцать часов назад. Не удивительно, что я отощал. – Его глаза, ставшие сейчас совсем синими, были обведены
– Ты всё-таки расскажи мне, что случилось.
Дэви пожал плечами, словно каждое слово стоило ему непомерных усилий.
– Две недели назад Брок предложил нам на выбор либо продать лабораторию, либо прекратить работу. Денег он нам больше не обещал.
– Две недели назад? И ты не сказал мне ни слова!
– Я не думал, что он на это пойдет, а кроме того, мы с тобой обычно разговаривали совсем о другом.
– О Дэви!.. Неужели я такая глупая?
– Ты думаешь, я поэтому тебе ничего не сказал? Нет, я хотел сказать, – медленно произнес Дэви. – Мне всегда хочется рассказать тебе уйму всяких вещей, но в ту минуту, когда мы остаемся одни, когда я до тебя дотрагиваюсь, у меня нет больше слов. И пусть бы в это время весь мир раскололся на куски, мне было бы всё равно.
Вики молчала, но взгляд её стал тревожным и даже чуть виноватым.
– Ты ведь знаешь про Марго, – сказал Дэви.
– Знаю, что она уехала. Но не в этом же дело, правда?
– Конечно, не в этом, – согласился он. – Этого я давно ожидал. А Кен – нет. И теперь он бродит с таким видом, словно его стукнули по голове. Толку от него сейчас никакого, так же как от меня не было толку в последнее время.
– Из-за меня?
– Разве ты виновата, что я тебя люблю? – с ласковой иронией спросил он.
– Нет, вовсе не из-за тебя. Несколько дней назад мы узнали, что в патенте нам отказано, во всяком случае на ближайшее время. Вот решение Бюро патентов, посмотри на дату – десять дней назад. Где были мы с тобой десять дней назад? Танцевали? Или сидели у скал? Где бы мы ни были, в это время какой-то человек в Вашингтоне смотрел вот на эту бумагу и качал головой: «Нет, нет».
– Ты считаешь, что во всем виновата я, – медленно сказала Вики. – Про себя ты думаешь: «Если б не она…»
– Глупости, – перебил её Дэви. – Это от нас не зависело.
– Ты только так говоришь, а чувствуешь совсем иначе. Мы с тобой почти не разговариваем. Ведь, честно говоря, у нас нет ничего общего, кроме того, что ты меня так сильно волнуешь: я даже не подозревала, что это возможно. – Вики беспомощно покачала головой. – Если б я узнала, что какая-нибудь девушка делает то, что я, и говорит такие вещи, какие говорю тебе я, – не знаю, что бы я о ней подумала.
– Но ведь это я в тебе и люблю, – быстро сказал Дэви.
– Это не любовь, – с печальной уверенностью возразила Вики. – Это всё то же волнение…
– Нет, именно любовь.
Вики покачала головой.
– Мы даже не успели полюбить друг друга, поверь мне. Мы просто обезумели, но безумие уже прошло. И ты это знаешь так же, как и я. Ты уже знал это, когда я вошла сюда.
– Боже мой. Вики, мне столько пришлось вынести, что немудрено…
– Дэви, я не о том говорю. Буря прошла, и отголоски её постепенно замирают. Либо мы дадим им замолкнуть совсем, либо начнем любить друг друга. Кажется, я люблю тебя, Дэви, – просто сказала она. – Это совсем другое чувство, чем прежде. – Она пытливо поглядела ему в лицо, потом сказала: – Но у тебя такого чувства нет.