Брат на брата. Окаянный XIII век
Шрифт:
–Люба, ой как люба! – выдохнул Андрей.
–Чего тогда ждать… Цветана мне как дочь, засылай сватов. Приданое же за ней дам такое, что и боярину не стыдно ее за себя взять, – важно задрал бороденку вверх Устин Микулич и, упреждая вопрос, сказал: – Не тревожься, за Романом Федоровичем гонца пошлю тотчас. Так ли, Дубравушка?
–Так, батюшка ты наш Устин Микулич, все так.
–Вот и ладно. Может статься, еще и внуков доведется понянчить, – задрожал голосом воевода и смахнул рукавом слезу.
К свадьбе все было готово, и ждали только Романа Федоровича, который задерживался. Наконец
–А где же невеста? Почему не встречает будущих родичей? – загремел голосом Роман Федорович, разведя руки для объятий. – Прячете красу-девицу! Не бойтесь, не сглажу. Глаз у меня добрый, – рассмеялся он, обнимая и похлопывая по спине Андрея. Дубрава же целовала за лето заметно подросших Федора и Хасана. Мальчишки визжали, отбиваясь от налетевшей с поцелуями родственницы.
–Мы вас совсем заждались, – с укоризной произнес Андрей. – Гонец давно возвернулся, а вас все нет.
–Прости, сынок, но не моя в том вина. Великий князь Юрий Всеволодович прислал тебе свадебный подарок: полный доспех, меч со щитом и коня. Невесте же рухляди невесть сколько, каменьев дорогих и одежи. Ожидали, пока подарки из Володимира привезли, потому и припозднились.
–С чего бы это он так расщедрился? – недоумевая, нахмурил лоб Андрей. – Не по заслугам подарки и не по чину внимание.
–На все господняя воля, – вздохнула Дубрава и, прижавшись головой к плечу Романа, тихо добавила: – Может, пора знать сыну правду?
И Роман Федорович так же тихо ответил:
–Реши сама.
Пировали семь дней. Словно предчувствуя, что грядут тяжелые дни, городчане самозабвенно предавались безудержному веселью, со всей удалью и широтой русской души.
Цветана была счастлива. Ей не верилось, что это происходит с ней. Полонянка, из жалости взятая от арабского купца в дом городецкого воеводы, в один миг превратилась в богатую, всеми любимую и уважаемую женщину, жену самого смелого и сильного воина городецкой дружины. Одно смущало неискушенную душу: почему Андрей называет боярина Романа Федоровича отцом, хотя у него есть красавица-жена и двое сыновей. Не утерпев, она спросила об этом мужа, но тот только пожал плечами.
В последний день свадебного пира случилось страшное: среди бела дня наступила ночь. Августовское солнце, такое огромное и жаркое, неожиданно закрылось серым кругом, померк свет. Зашептались гости, побледнела невеста. Быть беде!
Прощание было тягостным, словно виделись в последний раз. Роман Федорович, отведя Андрея подальше от лодий, в которые рассаживались гриди и возле которых обливались слезами Дубрава, Мария и Цветана, тихо и настойчиво напутствовал:
–Ты более за Волгу не ходи, не ровен час, на татар нарвешься да и загинешь. Побудь с молодой женой, полюбись, помилуйся. Мать пожалей, исстрадалась, тебя ожидаючи. Устину Микуличу помоги, стар совсем. Коли татарва пойдет Волгой, то за стены городецкие не держись. Они ворога не остановят. В леса уводи народ. Знаешь крепостицу, что на пути в Нижний Новгород? Ту, у лесной речушки…
Андрей
–Туда приходи. Я тоже там буду, ежели дело не сладится и судьба выпадет от ворога укрываться. Ноне же прощай.
–Свидимся ли еще?
–Свидимся, – тряхнул чуть посеребренными прядями волос Роман Федорович.
Городчане, пришедшие проводить в путь посольского боярина, уже разошлись, а Андрей и стоявшие, обнявшись, у самой воды Дубрава и Цветана смотрели вслед уплывающим лодиям.
–Вот и последняя скрылась за поворотом, – вздохнула Дубрава. – Дай им Бог легкого пути! – И, протянув руки Андрею и Цветане, предложила: – Пойдемте домой, дети, поди, Устин Микулич заждался, нас в окошко высматривая. Не жалеешь ты его, – качнула головой она, глядя на сына. – Сил-то уж нет у воеводы с хозяйством управляться, ты же все по лесам шастаешь.
–Все, матушка, жизнь моя вольная закончилась, – улыбнулся Андрей. – Из Городца теперь ни ногой. Вот те крест, – перекрестился он, хитро поглядывая на остановившихся от удивления мать и жену. – Отцу дал слово остепениться.
–Давно пора! – обрадованно воскликнула Дубрава. – Великий князь одобрил бы твое решение.
–Ему-то что до меня? – обнимая жену, небрежно обронил Андрей.
Дубрава остановилась и, побледнев, тихо произнесла:
–Прости, что таилась доселе, ведь отец он тебе. Родная кровь.
–Великий князь владимирский Юрий Всеволодович? – удивленно воскликнул Андрей, помрачнев лицом. – А кто же тогда отец Роман?
–Мой названый брат. Я тебе расскажу позже, не сегодня. Обо всем. Хорошо? – сникла голосом Дубрава.
На что Андрей только кивнул.
3В Нижнем Новгороде Романа Федоровича ожидал гонец: великий князь призывал его в стольный град, и посольский боярин незамедлительно отправился в путь.
Осень незаметно вступала в свои права: тронула золотом краешки березовых листочков, оголила прибрежные кусты шиповника и боярышника, серой паутиной легла на сбегающую к самой воде мелкую поросль.
–Что за служба? Успеем ли до перволедка возвернуться в Нижний? – осторожно поинтересовался у боярина сидевший за веслом гридь.
Роман Федорович, словно очнувшись ото сна, обратил свой взор на молодца.
–Что, к зазнобе своей торопишься? – улыбнулся одними глазами он. – Видел тебя на торгу с девицей. Чья, коли не велика тайна?
–Купца Артема Ухвата дочь.
–И что отец? Отдаст дочку за тебя? – оживился Роман, глядя на покрасневшего от внимания парня.
–Говорит, что я молод еще и двора у меня своего нет, а сам обещал дочку купцу Елисею, что за Почайной дом поставил.
–Так ему же за пятьдесят уже, – удивленно вскинул брови Роман Федорович.
–Так что с того! Главное – богат.
–Ничего, вот вернемся и что-нибудь придумаем, – улыбнулся своим мыслям Роман, вспоминая, как он обрел свое счастье.
–Что-то мордвы совсем не видно. В былые-то времена то лодку с рыбаками встретишь, то охотник на берегу покажется, то дымком от костра потянет, а ноне пусто. Словно вымерла мордва, – заметил близсидящий от посольского боярина сотник Мартьян. Он только что сменился с весел и теперь осторожно разминал одеревеневшие от однообразной работы мышцы рук.