Брат Посвященный
Шрифт:
— В пути обошлось без приключений, настоятельница, — ни бурь, ни пиратов, только спокойное море и попутные ветры.
— Ботахара хранит тебя, дитя.
— Братья были не более высокомерны, чем обычно. За десять дней до церемонии Божественного Обновления я начала поститься, как это принято в ордене. Церемония Очищения заняла три дня, ее проводил сам Верховный Настоятель, маразматик брат Нодаку. Все это время я находилась в уединении, поэтому мне не удалось понаблюдать за их занятиями и тренировками и выведать секреты.
Церемония Божественного Обновления начинается на рассвете. Ее проводят семь
Описывая ритуал, сестра Морима изо всех сил пыталась унять дрожь в руках. Как же рассказать ей об этом? Она заметила в глазах настоятельницы усталость и ощутила, что рука, державшая ее ладонь, ослабела. Сестра Саэдза выглядела такой хрупкой.
— Вы хорошо себя чувствуете, настоятельница? — спросила Морима.
— Да, продолжай, — прошептала сестра Саэдза.
— С восходом солнца Верховный Настоятель вынимает рукописи из ларца и раскладывает их на столе. Все остальные в монастыре в это время читают благодарственные молитвы. — Морима тяжело сглотнула.
Настоятельница закрыла глаза. Морима пристально вгляделась в лицо старой женщины, но та снова шепнула:
— Продолжай.
— Свитки по одному разворачивают и с величайшей осторожностью изучают. Мне дозволили посмотреть на них, не прикасаясь.
— Что-то было не так? — спросила сестра Саэдза, не открывая глаз.
— Да, — ответила Морима и зарылась лицом в ладони.
— Расскажи, дитя мое.
— Готовясь к посещению монастыря Дзиндзо, я просмотрела все источники, в которых упоминаются труды Ботахары, а также изучила каждую копию почерка Владыки. Я не могу объяснить, что увидела… Конечно, это были очень древние свитки, я не сомневаюсь, но… Мне кажется, нет, я уверена, что тексты, которые мне показали, написаны не рукой Владыки Ботахары. — Морима глубоко вздохнула — почти всхлипнула — и посмотрела на главу сестринской общины.
Старая монахиня едва заметно кивнула.
— Ну конечно, — выдохнула она и заснула.
9
Цель хода должна не просто скрываться за другой целью. Она должна быть полностью спрятана, затеряна в сложных переплетениях плана, еще более правдоподобного, чем настоящий.
Флот Сёнто обогнул мыс Высшей Императорской Воли и вошел в Большой Канал — старинный водный путь, который протянулся через всю империю с севера на юг. Флотилия из плоскодонных речных барок, управляемых мускулистыми гребцами, и быстроходных боевых кораблей выглядела очень внушительно.
Тот факт, что, отправляясь из столицы во вверенную ему провинцию, наместник был вынужден принимать меры для защиты от грабителей и пиратов, весьма красноречиво описывал правление императора Аканцу Второго. На самом деле сейчас такая ситуация играла на руку Сёнто, позволив ему открыто вооружиться и облегчив тем самым защиту князя от его настоящих врагов.
Один из тех, кто, по мнению Сёнто, мог всерьез ему угрожать, стоял на сторожевой башне и через узкую бойницу в каменной стене наблюдал за продвижением кораблей князя. Облокотившись
Не выражая ни малейшего признака нетерпения, Яку Ясата незаметно переносил свой большой вес с одной ноги на другую. Младший из трех братьев, Ясата не владел ни полководческим искусством, как Яку Катта, ни блестящим умом, как Яку Тадамото. Он был простым, заурядным солдатом, и от прочих его отличала только слепая преданность старшим братьям. Впрочем, одного этого качества с лихвой хватило, чтобы сделать его бесценным помощником и Катты, и Тадамото, что довольно ясно указывало, как мало братья доверяли всему остальному окружению.
Яку Катта внимательно рассматривал все суда, проплывавшие по каналу, и ощущал полное удовлетворение. Увиденное доказывало, что шпионы сообщили ему верные сведения и что Сёнто действительно отправляется на север, не подозревая об опасностях, которые поджидают его на пути.
Яку поймал себя на том, что испытывает злорадство, и старательно подавил эмоции. «В одном император прав, — говорил себе Яку, — мне не следует быть слишком самонадеянным, это серьезная слабость. Но посмотрите, как тащится великий Сёнто! Он окружил себя нищим сбродом, купцами-неудачниками и даже разорившимися князьями. Подобрал всех, кто прибился к его каравану ради защиты в дороге, и никому не отказал». Яку покачал головой. От такого известного человека он ожидал большего. На секунду ему даже стало жаль Сёнто Мотору, но он тут же рассмеялся. Скоро, очень скоро все пойдет так, как надо.
Перед его глазами встал образ княжны Нисимы, благодарной Нисимы, — и эта мысль приятно его согрела.
— Меньше пяти тысяч воинов, — послышался сзади голос Ясаты.
Не оборачиваясь, Яку кивнул.
— И половина лизоблюдов со всей империи. — Яку указал на узкую бойницу. — Ты только погляди на них! Сбились в кучу под знаменами императорского наместника, как будто это их спасет! — Он оперся руками о выступ подоконника и чуть не наполовину свесился наружу.
Ясата выглянул из-за его спины.
— Не вижу никаких особых приготовлений. По-моему, он ничего не подозревает.
— Сёнто всегда что-нибудь подозревает, Ясата-сум. Не позволяй ему одурачить себя. Впрочем, на этот раз его подозрения не связаны с настоящей угрозой; он приготовился, можешь не сомневаться, — только не к тому, что его ждет.
— Ложная ловушка? — осторожно спросил Ясата, надеясь выведать планы брата.
— Не ложная, а дополнительная, но внимание Сёнто отвлечено именно на нее. Крах великого генерала повлечет за собой падение и других, Ясата-сум. А Яку возвысятся. — Он повернулся и хлопнул брата по плечу, удивив того своими радужными надеждами. — Это касается и тебя, полковник Яку. Да! Я сделаю тебя полковником. В будущем вы пригодитесь мне еще больше, и ты, и Тадамото-сум.