Брать живьем! 1919-й
Шрифт:
– Сотрясения нет и в помине, – заявил он авторитетным тоном, укладывая молоточек обратно в саквояж. – Сшивать рану не имеет смысла, заживет без всякой хирургии. Это хорошо, молодой человек, что на рассечение был во время нанесен заживляющий раствор. Вот вам для продолжения успешного лечения препарат, известный в народе как «зеленка». Григорий Иваныч, смажьте ею вашу царапину во избежание заражения. Пользуйтесь на здоровье, милостивые государи!
И он поставил на стол маленький пузырек с зеленоватой жидкостью. После его ухода я спросил у Светловского, указывая глазами на его бок:
– Григорий Иваныч, кто же это вас полоснул?
Cветловский подошел к раскрытому окну и поглядел на Троицкую площадь.
– Один подлый бандюга расписался. Гвидон его кличка. Он уже покойник!
– Что за самочинка, товарищ Скворцов? – cпросил я шепотом у матроса.
– Бандиты под видом сотрудников Угро с поддельными документами на руках провели обыски и изъятия.
– Неуж-то?
– А ты думал!.. Такие, брат, дела.
– Совсем страх потеряли! – продолжал начальник. – И все это, сомнений нет, на совести «монастырских»! При Гвидоне такого беспредела не было, а тут… А ну-ка, Скворцов, тащи сюда Меченого! Допросим подлеца!
– Это мы враз! – сказал матрос и вышел из кабинета.
Вернулся он, как и обещал, быстро, ведя перед собой хмурого нечесаного бандита. На меня Меченый посмотрел с особой злобой во взгляде. Светловский поставил табуретку на середину комнаты и усадил его на нее.
– Ну, Гаврилов, как тебе за решеткой?
– Лучше не бывает! – буркнул грабитель.
– Хм-м, оно так, к зарешеченным камерам тебе не привыкать. Ты мне вот что скажи, бандит с большой дороги: кто и за что прикончил Гвидона?.. Кто теперь верховодит шайкой? Что за люди были с тобой в музее?.. Будешь откровенным, на суде это тебе зачтется.
– Точно, зачтется?
– Cлово розыскника!
– Снимите наручники и дайте покурить! Что переглядывайтесь?.. Не убегу, вон у вас сколько пушек!
Cветловский снял наручники с рук бандита и дал ему папиросу.
– Ну, слушаем тебя, – сказал он, чиркнув спичкой по коробку.
Меченый прикурил, несколько раз с удовольствием затянулся и сказал с хрипотцой в голосе:
– Гвидон давно напрашивался. Больше с девками валялся, чем дело делал. Cам не лез на рожон, и нас отговаривал. Надоело! – Он жадно затянулся и на мгновенье задумался. – Как-то сели на хате за карты, а он чудить, мухлевать. Одного из наших трясти начало, он ему все и выложил. Гвидон за финку, тот тоже. Не повезло Гвидону. Там, за карточным столом, и слег, кашляя кровью.
– И кто же прикончил его? – cпросил Скворцов. – Видно, теперь он у вас за главаря?
– Сечешь, матрос! – проговорил бандит с ухмылкой, подходя к окну, чтобы выбросить окурок. – Этот парень нам всем по душе, у него большие планы, а кличка его…
Щелчком пальцев Меченый отправил окурок в полет, и в тот же миг сам сиганул в окно! Это случилось так неожиданно, что Cветловский и Скворцов успели только ахнуть. Выхватив револьверы, они подскочили к окну, но стрелять не стали.
– Ушел, подлюга! – гаркнул Светловский.
Он полез было на подоконник, но Скворцов остановил его.
– Тяжеленьки мы с тобой, Григорий, со второго этажа на тротуар прыгать. Ноги переломаем!
Я протиснулся к окну, перемахнул через подоконник и через секунду приземлился на тротуар, ничуть не пострадав при этом.
– Куда он помчался? – поднял я лицо к окну.
– Туда!.. Туда! – крикнул Светловский, показывая на правый угол дома. – Брать живьем!
Я бросился к углу и хотел было свернуть за него, когда заметил знакомую фигуру в темном пиджаке и полосатых брюках, перемещавшуюся
Разворачиваясь, я заметил, как Светловский с Рундуком, выскочив из здания, помчались к другой пролетке. Спустя считанные секунды я уже гнался за бандитами, понукая поджарого гнедого коня. Мне удалось разглядеть, что лакированный кабриолет свернул влево, на Площадную. Я стал охаживать кнутом бока гнедого. Вот и поворот! Кабриолет, миновав пересечение с Усманской, понесся вниз по улице с бешеной скоростью. Прохожие в испуге жались к домам, из окон выглядывали изумленные лица. Расстояние между нами с каждой секундой увеличивалось, и я начал сомневаться в исходе погони. Но помог случай. Развитая скорость сыграла с бандитами злую шутку. На колдобине легкий кабриолет порядочно встряхнуло, и Меченый на полном ходу вылетел на обочину. Пока он вставал и приходил в себя, а его сообщник разворачивался, я резко сократил расстояние. Когда Меченый вновь прыгнул в кабриолет, нас разделяло не более пятнадцати-двадцати метров. А ведь им еще надо было разогнаться! Давай, гнедой, поднапрягись, поднажми, дружок!
Осознав, что пролетка рядом, Меченый приподнялся и стал целить в меня из револьвера. Ба-бах! Пуля просвистела над левым плечом. Ба-бах! Еще одна прошла выше головы. Этак я допрыгаюсь! Намотав вожжи на левую руку, я достал из кобуры самовзводный наган и, прицелившись, мягко спустил курок. Мимо! Пролетку потряхивало, и произвести точный выстрел было весьма проблематично. Далеко позади погромыхивал еще один экипаж, раздавалось улюлюканье. Я обернулся – это были Светловский и Скворцов! Снова посмотрев вперед, я неприятно удивился. Кабриолет, набирая скорость, уверенно увеличивал расстояние. Еще немного, и повернув в какой-нибудь тихий проулок, они попросту исчезнут, смоются как пыль с покатой крыши в ливень. А этих проулков в низовой части города хоть отбавляй! Чего ты тогда тянешь, Данила? Ты же в тире из пистолета выбивал все, что выбивается! Давай, тормози! Выбора нет! Я натянул вожжи, соскочил с пролетки на дорогу и, схватив наган двумя руками, выстрелил в высокого сообщника Меченого. Раненный бандит обмяк и, похоже, выпустил вожжи из рук. Пока Меченый подхватывал их и наверстывал упущенное, я вскочил в пролетку, разогнал гнедого и успел настолько приблизиться к нему, что видел, как ходили ходуном под темным пиджаком его лопатки.
– Тормози, Меченый, или я стреляю! – крикнул я во все горло.
– Получай, сука! – прозвучало в ответ.
Над плечом бандита показалось черное дуло револьвера и в то же мгновение изрыгнуло короткий язык пламени. Пуля свистнула в сантиметре от моего правого уха. Нет, секунда промедления, и мне конец! Я вскинул наган и спустил курок в тот момент, когда переднее левое колесо пролетки наскочило на мелкий камень. Пуля, естественно, попала не туда, куда я хотел.
Кабриолет по инерции проехал еще с полсотни метров и остановился. Я перевел дыхание и тихо подкатил к двухместному экипажу. Спрыгнув на землю и держа наган наготове, медленно обошел его слева. Длинноногий возница, склонившись всем корпусом вперед, держался левой рукой за окровавленное правое плечо и сквозь зубы матерно ругался. Меченый сидел с открытыми глазами, откинув голову на спинку сиденья, касаясь растрепанными волосами откидного верха. Он был мертв, пуля из нагана попала прямо ему в сердце.