Браток из Нигде

Самохин Валерий Геннадьевич

Вовке понятно было только одно — срок светил нехилый. На адвоката, с безразличным видом клевавшего носом, надежды не было никакой. Он его, собственно, и не просил — сказали, что положено по закону.

— Вы все поняли, подсудимый? — повторил свой вопрос судья.

— Так точно, ваша честь! — соскочил с места Вовка.

Скорчив хитрую физиономию, он скосил один глаз на кошельки с золотом лежащие перед председательствующим, и незаметно показал указательный палец. Терять половину честно заработанного капитала

было безумно жалко, но иного выхода из сложившейся ситуации он не видел. Благожелательно взглянув на него, судья подмигнул одним глазом и повернулся к прокурору:

— Приступайте к перекрестному допросу.

Высокий, с хищным носом и косыми глазами обвинитель поправил мешковато сидевший на нем синий мундир и пригласил первого потерпевшего.

— Докладывай, как было дело.

Бородатый стражник, украшенный ярко-фиолетовыми синяками, задумчиво засунул безымянный палец в волосатую ноздрю и неспешно начал:

— Дык… чего тут рассказывать-то? Мы этому юродивому сказали, что въезд в столицу запрещен. А он в драку полез, избил нас не за что.

— То есть, напал на вас безо всякой причины? — уточнил прокурор.

— Накинулся, как бешенный, — подтвердил стражник.

— Мне все ясно, ваша честь, — развел руками обвинитель. — Вопросов больше не имею.

Адвокат, клюнув носом об стол, пробормотал что-то невнятное и снова погрузился в сон. Судья, бросив на него презрительный взгляд, обратился к Вовке:

— Можете что-нибудь сказать в свое оправдание?

Браток на секунду задумался. Начало драки никто не видел, конный патруль, повязавший его, застал только лежавших без сознания стражников. Мешал Знайка, сыпавший непонятными юридическими терминами, но Вовка привычно от него отмахнулся.

— Ложь все это, ваша честь! — убежденно заявил он. — Они пьяные были, передрались друг с другом, а на меня всю вину свалили, чтобы наказания избежать. Я вообще с ними не разговаривал.

— Ах, ты! — задохнулся от возмущения стражник. — А кто дорожку нюхать предлагал?

— Какую дорожку? — недоуменно спросил судья.

— Круглую, — охотно пояснил стражник.

Левый глаз прокурора, косивший куда-то в сторону, сделал вращательное движение и уставился в собственную переносицу. Судья нахмурился:

— А ну-ка, дыхни!

— Да, мы совсем чуть-чуть потребили, ваша милость, — смущенно затоптался стражник.

— Это не имеет никакого значения, — торопливо вмешался обвинитель.

— Здесь я решаю, что имеет значение, а что — нет! — отрезал судья. — Приведите второго потерпевшего.

Маленький стражник в точности повторил версию своего напарника. Из-за уменьшившегося количества зубов речь его стала шепеляво-картавой. Вовка поспешно произнес:

— Они сговорились, ваша честь. Разрешите задать ему вопрос?

Судья благосклонно качнул головой.

—

Вспомни, что я тебе говорил?

Стражник пожал плечами:

— Нифево не говорил, кудафтал только.

— Это как? — поинтересовался судья.

— Ко-ка-ко! — изобразил лысый, помогая себе взмахами рук.

— И дорожка была? — последовал ехидный вопрос.

— Нафыпать пфедлагал, — кивком головы подтвердил стражник. — По пфямой.

— А как надо было? — вмешался Вовка.

Допрашиваемый, смущенно затоптавшись на месте, беспомощно оглянулся на прокурора. Судья поторопил его:

— Отвечайте на вопрос.

— По кфугу? — догадался стражник.

Правый глаз прокурора, сделав зигзагообразную петлю, попытался заглянуть внутрь черепной коробки, а проснувшийся минуту назад адвокат смотрел на происходящее безумным взглядом.

— Телега еще была, — радостно вспомнил щербатый. — Пофожняя.

— Какая телега? — недоуменно спросил судья.

— Не знаю, — пожал плечами стражник. — Может, он куфей на ней веф?

— Какой еще кофей?!

Происходящее стало явно раздражать председательствующего.

— Надо полагать ямайский, — с глубокомысленным видом вставил реплику адвокат. — На цейлонский спроса нынче нет.

— Не кофей, а куфей — прошепелявил потерпевший, досадуя на несообразительность судьи. И опять помахал руками, изображая из себя цыпленка.

— И куда она делась? — последовал следующий вопрос.

— Куфица?

— Телега, чтоб ты сдох!!! — гаркнул председательствующий.

— А я пофем знаю?! — с негодование воззрился на него стражник. — Я ее не видел.

— Ты же сам, только что сказал, что она была? — заорал на него окончательно вышедший из себя судья.

— Вафа милофть! — завопил в ответ перепуганный терпила. — Он мне сам про нее говорил.

От волнения, шепелявость чудесным образом куда-то испарилась.

— Цейлонский горчит, от него у меня изжога, — пожаловался прокурор адвокату.

Посмотрев на них диким взглядом, судья снова обратился к потерпевшему:

— Чего он тебе еще сказал?

— Что надо съезжать с базара.

— Какого еще базара?!

— Который в Падло, — невозмутимо пояснил стражник.

Секунду подумав, он почесал в затылке и нерешительно добавил:

— Там у меня еще тетушка живет.

— От изжоги я соду употребляю, — поделился рецептом адвокат. — Она моментально помогает.

— Какая еще тетушка? Какая сода?! — схватился за голову судья. — Падло за двести верст отсюда!

— По матушкиной линий, — терпеливо разъяснил допрашиваемый.

— Питьевая, — глубокомысленно вставил адвокат. — От кальцинированной может заворот кишок случиться.

Вовка, уже не в силах сдержаться, согнулся в три погибели и корчился под столом от смеха.