Браток из Нигде
Шрифт:
Один из стражников, обладатель кривого прыщавого носа и густых черных бровей, сытно рыгнул и лениво поинтересовался у мужиков, подчеркнуто не обращая внимание на задержанного:
— Это еще что за хрен с бугра?
Поляна окрасилась отменным запахом перегара, а деревенский патруль подобострастно захихикал. Вовка, не спускавший такого обращения даже родным ментам, не утерпел и здесь.
— Пасть прикрой урод, не то скотина вокруг передохнет.
— Ты кому, быдлячье семя, только что это сказал? — с угрозой отозвался стражник, мигом потеряв показное безразличие. — На кол захотелось?
—
Мужики мигом обступили не оказывающего сопротивления Вовку и неумело начали охлопывать его по бокам. Не найдя под курткой никакого оружия, один из них сдернул ее с владельца. Руки, державшие пленника, испуганно отдернулись, а кривоносый стражник ошеломленно выдохнул еще одну порцию перегара:
— Кошка! Ночная!
В понимании Вовки, кошка эта была сродни ночной же бабочке, и он уже собирался выдать весь свой немалый словарный запас непереводимых на местный диалект идиом, когда неожиданно вмешался Знайка:
— В цугундере давно не были, ублюдки?
Тесемка кривоносого, не выдержав напряжения, звучно лопнула, высвобождая на долгожданную свободу доселе скрытый от глаз четвертый подбородок. Свиной пятак второго стражника хрюкнул еще раз и выдул из левого отверстия полупрозрачный, зеленоватый шарик размером с перепелиное яйцо.
— Не погубите, господин офицер! Обознались мы! — хором захрипела конная стража.
Испуганные взгляды были прикованы к внушительному торсу недавнего пленника, оставшегося в одной лишь спортивной безрукавке. Левое плечо полностью закрывала искусно выполненная татуировка, изображавшая черного паука с волосатыми лапками, цепляющимися за шею и грудь хозяина. На спине насекомого алела древнеславянская свастика.
Усатый хорек бережно отряхивал изъятую куртку, изображая из себя походную химчистку, а остальной патруль предусмотрительно скрылся за ближайшим кустом. Через мгновение к ним присоединился и остроносый, с поклоном опытного царедворца вернув одежду владельцу.
Вовка, толком не вьехав в переменившую обстановку, основную суть, тем не менее, уловил верно — российская братва была в авторитете и здесь. Наколку эту ему сделали на научной конференции в далекой провинции Китая, куда они с пацанами ездили по обмену опытом. Поэтому, мысленно отправив пешим сексуальным маршрутом вновь заворочавшегося Умника, он задал самый главный вопрос любого попаданца:
— Пожрать есть чего?
Свинорылый стражник, опередив уже открывшего рот товарища, с угодливо-фальшивой радостью в голосе торопливо ответил:
— Не извольте беспокоиться, ваше благородие. Вмиг организуем.
Кривоносый согласно кивнул головой, с лязгом захлопнув челюсть. Крутившийся рядом воинственный шмель позорно бежал, не выдержав очередной волны нектарного амбре.
Населенный пункт, куда в сопровождении почетного конвоя прибыл Вовка, ничем не отличался от привычных российских деревушек: белые одноэтажные мазанки с крышами, крытыми глиняной черепицей, небольшая церковь с золочеными куполами и брусчатые мостовые, по которым с визгом носилась местная ребятня. Находившийся на центральной улице трактир был стилизован под старину: стены из грубого ноздреватого
Одну из них Вовка немедленно хлопнул по упругому заду и, дождавшись ответного взвизга, задал неизменный вопрос, приличествующий при первом знакомстве:
— Красавица, не подскажешь, как мне добраться до библиотеки имени Ленина?
Трактирщик, судя по виду бывший третьим братом-близнецом доблестной стражи, быстро заставил стол разнообразными блюдами. После мясной похлебки, жаркого из баранины и говядины тушеной с черносливом, подали десерт. Отрезав кривым засапожным ножом, услужливо поданым кривоносым стражником, приличный ломоть истекающей соком нежнейшей корейки, слегка заморивший червячка Вовка спросил у сосредоточено чавкающих сотрапезников:
— Что там слышно по последним сводкам информбюро?
Как ни странно, но его поняли без проблем. Ответил дальний родственник подельника Винни-Пуха:
— Князь собирает ополчение. К сакишвилам высадился десант на подмогу. Говорят, что хьянкесы прислали своего главного мага — Ораку Бамбаму.
Вовка задумчиво кивнул. Внутренний голос подсказывал, что нужно валить отсюда куда глаза глядят, пока не подсуетился местный военкомат. Как тут обстояли дела с призывом, он не знал: может, штраф выписывали, а может, и галстук пеньковый дарили.
— Скажите, господин офицер, правда, что ваши Омара завалили? — подобострастно спросил у него кривоносый.
Вовка, чьи мысли были заняты совершенно другим, отвлеченно кивнул:
— На куски порвали падлу! Как Тузик — грелку.
При разборке с обнаглевшими чеченцами он не участвовал, но подробности знал до мельчайших деталей. Нахлынувшие воспоминания затронули какую-то струнку в нежной и ранимой душе братка, и возбужденный Вовка воспроизвел универсальный жест, наиболее подходящий для данной ситуации:
— Хер им от расейской братвы!!!
И оторопело уставился на собственный средний палец, кончик которого осветился голубоватым сиянием небольшой шаровой молнии. Как он помнил из читанной им фантастики, феномен этот назывался фраерболом.
Стража увлеченно и сосредоточенно продолжала жевательный процесс, не отвлекаясь на эксперименты новоявленного мага. Вовка нахмурился и убрал палец. Лошастый светлячок переместился на дальнюю стену, превратившись в обычную лампадку. Снова выставил палец. Фраербол возник опять. Вовка потряс головой, пытаясь привести в чувство проделки разыгравшегося зрения. Вмешался, как обычно, ехидный Умник:
— Ты бы, поменьше налегал на местное пиво, не то еще что-нибудь померещится.
— Иди ты в…! — вслух огрызнулся браток. Облом напряг не по-детски.
Стражники дружно оторвались от своих тарелок и с испугом посмотрели на Вовку. Вид разозленного офицера, с угрожающе выставленным пальцем, и непонятная фраза привели их в состояние крайнего смятения.
— Можно обратиться, ваше благородие, — заискивающе начал свинорылый.
— Можно за хер подержаться, — на автомате ответил задумавшийся Вовка.