Братство камня
Шрифт:
Выйдя из мастерской, она позвонила отчиму на сотовый — номер Шарля знали от силы человек двенадцать в Париже — и попросила немедленно с ней встретиться. Шарль рассмеялся, восприняв просьбу падчерицы как детский каприз, и пригласил ее в ресторан, где у него была назначена деловая встреча с клиентом. Диана съездила домой, приняла душ, смыла въевшийся в волосы запах марихуаны и машинного масла, переоделась и явилась в ресторан, излучая принятую здесь беспечность и непринужденность.
Шарль встал и усадил
— Ты…
— Прекрасна?
Шарль улыбнулся.
— Великолепна?
Белозубая улыбка стала еще шире, подчеркнув обаяние смуглого лица.
— Пленительна? Сексуальна? Обольстительна?
— Все вместе.
Она спросила со вздохом, сплетя пальцы под подбородком:
— Значит, я одна считаю себя скверно одетой дылдой?
Шарль Геликян достал из внутреннего кармана пиджака сигару.
— В любом случае твоя мать в этом не виновата.
— Разве я утверждала обратное?
Отчим Дианы сжал пальцами сигару, хрустнув листьями.
— Она передала мне ваш… разговор.
— И напрасно.
— У нас нет секретов друг от друга. Сибилла звонит тебе, оставляет сообщения, а ты…
— А я не хочу с ней говорить.
Отчим недовольно взглянул на Диану:
— Ты ведешь себя просто нелепо. Сначала отвергаешь ее сочувствие, а теперь, когда Люсьен начал поправляться, замыкаешься в молчании…
— Давай оставим этот разговор. Я не за тем сюда пришла.
Шарль выставил перед собой открытую ладонь, давая понять, что сдается, подозвал официанта и сделал заказ. Кофе для себя. Чай для Дианы.
— Ты хотела меня видеть — и по срочному делу, если я правильно понял. Что случилось? — сухо и жестко спросил он.
Диана исподлобья взглянула на отчима. Воспоминание о прощальном поцелуе на лестнице заставило ее покраснеть, она почувствовала смятение и постаралась сосредоточиться на разговоре.
— Однажды ты в моем присутствии рассказывал о гипнозе и сказал, что иногда прибегаешь к этому методу.
— Верно. Если у пациента логоневроз или он страдает немотивированными страхами, гипноз незаменим.
— Ты упомянул, что гипноз обладает неограниченными возможностями, если надо покопаться в памяти.
— Люблю иногда прикинуться специалистом, — с иронией бросил Шарль.
— Я помню, ты объяснял, что гипноз способен превратить память человека в камеру, направленную на воспоминания, и что мы, сами того не зная, храним в подсознании мельчайшие детали пережитых событий. Детали, которые никогда не всплывают на поверхность сознания, но остаются
— В тот вечер я явно был в ударе.
— Я не шучу. По твоим словам получается, что под гипнозом можно воскресить эпизоды прошлого, выделяя те или иные моменты и укрупняя ту или иную деталь. То есть использовать свое сознание как видеомагнитофон, останавливаясь на отдельных кадрах, меняя фокус изображения…
— К чему ты все это говоришь? — Шарль больше не улыбался.
Диана продолжила, проигнорировав вопрос:
— Ты упоминал психиатра — лучшего, если верить тебе, гипнолога Парижа, который проводит подобные сеансы.
Шарль повторил, повысив голос:
— Чего ты добиваешься?
— Мне нужно с ним связаться.
Официант поставил на стол тяжельш серебряный поднос. Блестел черным глянцем кофе, мерцал рыжим золотом «Эрл Грей». Ароматы смешивались в божественную композицию. Разлив напитки по чашкам, человек в белом удалился, и Шарль спросил:
— Зачем?
— Я хочу под гипнозом восстановить сцену аварии.
— Ты сошла с ума.
— Мама явно имеет на тебя влияние — это ее любимое определение в мой адрес.
— Что ты ищешь?
Диана вспомнила потерянный взгляд Марка Вуловича, проведенный ею хронометраж, и у нее сложилась та же версия: попытка убийства, замаскированная под аварию с участием нескольких человек.
— Факты не сходятся.
— Какие факты?
— Ремень безопасности, — отчеканила она. — Я уверена, что пристегнула Люсьена.
Ей показалось, что Шарль испытал облегчение.
— Послушай меня, дорогая, — примирительным тоном произнес он, — я понимаю, что эта история не выходит у тебя из головы, но…
— Нет, это ты меня послушай!
Диана поставила локти на стол и наклонилась к отчиму:
— Ответь честно: ты считаешь меня чокнутой?
— Боже упаси!
— Тебе известно, что я много раз попадала в клинику с нервным срывом. Ты даже помог мне скрыть это обстоятельство при заполнении бумаг на усыновление. Так вот: я хочу знать, как ты оцениваешь мое психическое состояние сегодня. Я здорова?
— Да.
Диана уловила в голосе отчима колебание.
— Есть какие-то «но»?
— Ты осталась… оригиналкой.
— Я хочу получить недвусмысленный ответ. Полагаешь, эти срывы не прошли для меня бесследно, или я действительно в порядке?
Шарль затянулся сигарой, выдохнул дым и ответил:
— Ты в полном порядке. В тебе нет ни грана эксцентричности, ты больше не сумасбродка. Ты рациональна. Прагматична. И далее излишне педантична в том, что касается порядка вещей. Ты истинный ученый.
Диана улыбнулась — впервые за весь разговор, потому что не сомневалась в искренности Шарля.