Братство камня
Шрифт:
— Тогда как ты объясняешь тот факт, что я забыла пристегнуть малыша? — спросила она.
— Мы много выпили, было поздно, и…
Диана так саданула кулаком по столу, что зазвенела посуда. На них оглядывались.
— Люсьен — главное в моей жизни! — закричала она. — Он — лучшее, что я сделала с тех пор, как научилась принимать решения. Неужели ты всерьез думаешь, что из-за нескольких бокалов шампанского я могла забыть об элементарной предосторожности? И бросила сына на заднее сиденье, как рюкзак?
Шарль сжал пальцами сигару.
— Ты не должна
— Ладно. — Диана схватила свой плащ. — Я думала, что могу на тебя рассчитывать, но ошиблась. Ничего, найду кого-нибудь в справочнике…
— Его зовут Поль Саше.
Шарль достал визитку и отделанную слоновой костью ручку и записал на обороте карточки адрес.
— Поль очень занятой человек, но, если ты позвонишь ему от моего имени, он сразу тебя примет. Будь осторожна: этот человек — прожженный бабник. Когда он преподавал, то всегда вел себя как вожак стаи: крутил роман с самой красивой девушкой — мнение остальных его не волновало.
Диана не улыбнулась и не поблагодарила — просто сунула карточку в карман и сказала:
— В тот вечер меня смутило кое-что еще.
— О чем ты говоришь?
— О том, что ты поцеловал меня, прощаясь на лестнице.
Шарль недоуменно поднял брови и принялся поглаживать бородку.
— Ах, это… — тихо произнес он. Диана не спускала с него глаз.
— Почему ты меня поцеловал?
— Не знаю… — Всемогущий бизнесмен чувствовал себя неуютно. — Это вышло… само собой.
— Великий психолог Шарль Геликян никогда ничего не делает просто так. Придумай ответ поубедительней.
— Клянусь тебе, в моем поступке не было ничего преднамеренного. — Отчим Дианы нервничал все сильнее. — Все дело в очаровании момента. Ребенок спал у тебя на руках. Ты стояла в темноте — несгибаемая, полная решимости. В тот вечер ты была совсем… другой. Такой свободной. Я просто хотел пожелать тебе удачи, вот и все.
Диана взяла сумку и поднялась.
— Если так, ты правильно поступил. Удача мне явно пригодится.
Диана покинула персидского царя и стремительно пошла к выходу. Ресторан опустел: в полумраке только картины на стенах тускло блестели позолотой и слабо светились исхлестанные дождем окна.
— Диана!
Шарль догнал ее в мраморном холле. Она обернулась.
— Черт возьми, Диана, что ты пытаешься найти? Ты ведь не все мне сказала?
Диана дождалась, когда отчим подойдет ближе, и повторила:
— Я просто хочу знать наверняка. О ремне.
— Нет. — Шарль покачал головой. — Ты решила заново пережить аварию, потому что не веришь, что это была авария.
Диану восхитила проницательность психолога, с легкостью вычислившего ее помыслы.
— Именно так, — подтвердила она. — Думаю, авария как-то связана с убийством Рольфа фон Кейна. Это не случайность. Я убеждена, что все в этом непонятном деле связано с Люсьеном.
— Господи… — присвистнул Шарль.
— И не говори мне, что я сошла с ума.
Шарль побледнел:
— Хочешь
— Я собрала не все доказательства.
— Какие именно?
— Не торопи меня.
Диана повернулась, чтобы уйти, но Шарль схватил ее за руку. От волнения он часто моргал ресницами, напоминавшими Диане крылья бабочки.
— Слушай меня внимательно. Мы с тобой знакомы шестнадцать лет. Я никогда не вмешивался ни в твое воспитание, ни в ваши с матерью отношения. Но на сей раз я не буду стоять в стороне и не позволю тебе слететь с катушек. Только не теперь.
Она ответила ему дерзкой улыбкой скверной девчонки.
— Если все, что я рассказала, плод моих фантазий, тебе нечего опасаться.
— Дурочка! Ты, возможно, играешь с огнем и сама того не понимаешь! — выкрикнул Шарль.
Диана почувствовала, что на них смотрят: официанты впервые видели Шарля Геликяна в таком состоянии.
— Ты ведешь себя неразумно. — Шарль заговорил тише. — Даже если допустить — повторяю, допустить! — что ты права, вмешиваться тебе не следует. Это дело полиции.
Он спросил, не дав ей возразить:
— Твои слова о ремне… В отчете эксперта черным по белому написано: он не был пристегнут. Так что же ты…
— Я уверена, что пристегнула Люсьена.
Лицо Шарля потемнело:
— Так что же получается? Это Люсьен?…
— Люсьен крепко спал. Я всю дорогу наблюдала за ним в зеркало.
— Получается, ремень расстегнулся сам собой?
Диана вернулась к Шарлю, наклонилась — отчим доходил ей до плеча — и прошептала доверительным тоном:
— Знаешь, как говорят: когда исчерпаны все возможные предположения, остается подумать о невозможном.
Шарль не спускал с падчерицы глаз. От напряжения у него на лбу выступила испарина.
— Что ты имеешь в виду?
Диана вспомнила кровь в машине, осколки стекла, скомканный спальник на сиденье, темную зону багажника и прошептала со священным ужасом в голосе:
— Я имею в виду, что кроме нас с Люсьеном в машине был кто-то еще.
23
Скверы на Елисейских Полях сплетались в единый круг из дождя и света. То тут, то там сквозь ливень проглядывало солнце. Листья шелестели на ветру, образуя под струями воды тонкие зеленые узоры. Диана надела темные очки и задержалась на крыльце.
Она только что поделилась с Шарлем гипотезой о спрятавшемся в ее машине злоумышленнике, который расстегнул ремень безопасности Люсьена и был готов погибнуть, лишь бы убедиться, что малышу ничто не поможет.
Диана понимала, что эта версия не выдерживает никакой критики: кто бы согласился так рисковать? Во имя чего человек может добровольно обречь себя на смерть? Полицейские, осматривавшие машину после аварии, не нашли ни малейших следов постороннего присутствия в ее машине. И все-таки Диана не могла избавиться от этой мысли. Появившийся парковщик поторопился успокоить молодую женщину: