Братство обреченных
Шрифт:
В такие моменты Геннадия переполняло так, что могло разорвать грудь. Поэтому надо было как-то израсходовать свое воодушевление: взять в руки карандаш и что-то нарисовать, признаться жене в любви. Или просто выпить пива и подумать о вечном…
— Хотя, с другой стороны, жалко ее будет под окном бросать, — продолжал Шилкин, — какой же хозяин машину в непогоду на улице оставит? Как представлю, что она в дождь будет стоять, — прямо серпом по яйцам. А ты что думаешь?
— Купи тент.
— Это не то.
«Интересно, откуда вообще у него деньги на машину? — подумал
— Давай открывай быстрее, — прошептал Шилкин, — уснули, что ли?
Ворота поползли в сторону. «Волга» въехала во двор трехэтажного особняка. Сергей поставил машину в гараж и вошел в дом. Куравлев же остался в курилке во дворе.
Когда Шилкин заглянул в кабинет начальника, тот разговаривал по телефону. Сергей хотел было выйти, но шеф, увидев его, дал знак остаться.
— У меня все готово, — говорил он в трубку, — осталось только отмашку дать. Хорошо, действуем по плану. Сейчас я своих орлов озадачу.
«Какое-то задание?» — Сергей подумал сначала, что придется отправлять какую-нибудь бригаду «в поле». Неожиданной работе в пятницу вечером мало кто обрадуется, поэтому он стал прикидывать, кому бы поручить.
— Готовь мою машину на выезд, — приказал шеф по телефону дежурному.
Тут Сергей вспомнил: он краем уха слышал, что начальство вроде бы собиралось на рыбалку. От сердца отлегло.
— Василий Петрович, мы закончили, — доложил Шилкин.
— Хорошо, — ответил начальник, — сейчас парни коридор домоют, и можешь распускать всех. Только сам посиди до полпятого. На всякий случай. Я уехал. Если что — буду на связи.
— Есть. — Сергей кивнул. — Василий Петрович, я хотел с вами поговорить.
Шеф, который уже встал, застыл и внимательно посмотрел на подчиненного.
— У меня возникли проблемы. — Голос Сергея чуть дрогнул, выдавая легкое волнение. — Буквально на ровном месте. Я хотел с вами посоветоваться.
— Хорошо, — доброжелательным тоном ответил начальник и посмотрел на часы, — слушай, время терпит? Можем в понедельник обсудить?
— Да.
— Договорились.
Если бы начальник знал, что это его последний разговор с Шилкиным, то конечно же остался бы и поговорил. Но он этого не знал. Таких вещей обычно никто не знает. Поэтому рыбалка в тот момент была важнее.
Шилкин вышел из кабинета расстроенным. Он рассчитывал поговорить именно сегодня. Но говорить второпях было нельзя. Не тот случай.
А в курилке по-прежнему сидел Куравлев. К нему присоединились прапорщики, которым приказали мыть коридор. Они закончили работу и теперь возмущались.
— Я понимаю, сказали хлам убрать, — говорил один из них, — барахла за зиму накопилось немерено. Но полы зачем заставили мыть, как душар каких-то? В понедельник уборщица приходит.
— Знаешь, как в армии: чем бы солдат ни занимался, лишь бы замотался, — произнес
— Мы не в армии.
— Тем более.
— Парково-хозяйственный день закончен, — сказал Шилкин, подходя к курилке, — сейчас начальство уедет, и можно расходиться.
— Это как в анекдоте, — произнес Куравлев. — Девятого мая сорок пятого года начальник немецкого концлагеря построил всех военнопленных. Вышел перед строем в парадной форме. Тут же солдаты стоят с автоматами. Начальник и говорит: господа заключенные, господа солдаты, война закончена. Все свободны. Всем спасибо.
— А нам с тобой приказали подежурить для подстраховки, — ответил Шилкин в тон Куравлеву, — так что вас, Штирлиц, я попрошу остаться.
«Наверняка сказали только ему, — подумал Куравлев, — просто скучно торчать тут одному».
На лестнице сидел дежурный и читал книгу. Когда подошли Куравлев и Шилкин, он подвинулся, чтобы они могли пройти.
— Что читаешь? — спросил Куравлев.
— «Глубокая разработка», — дежурный показал обложку с фамилией модного автора, писавшего боевики про спецслужбы.
— Дашь потом почитать?
— Надо будет у хозяина книги спросить.
Удивительно, но особой популярностью в этом подразделении пользовались боевики и детективы… Из рук в руки переходили истрепанные до дыр «Тайное внедрение», «Дешевая легенда» и «Секретный псевдоним». Настоящие тайные агенты запоем читали о похождениях книжного суперагента Матерого. У него были хоть и выдуманные (и абсолютно нереальные), но приключения. А в их жизни хоть и настоящая, но — тоска.
— Как прошел день? — поинтересовался Шилкин. — Ходоки не доставали?
— Приезжали новые русские на «мерсе», — ответил дежурный, — все такие навороченные, как положено. Спрашивали, можем ли проект коттеджа сделать. Я их вежливо послал, сказал, что у нас архитекторов в штате нет, только прорабы.
— Зря ты людей прогнал, мы бы им намалевали что-нибудь, заодно и деньжат подзаработали, — весело произнес Куравлев.
Это была дежурная шутка. Их подразделение было зашифровано под штаб спецстроя. Поэтому сюда часто заходили люди: кто хотел попросить солдат для ремонта, кому нужен был проект. Их называли ходоками. Дежурный вежливо выпроваживал гостей под благовидными предлогами. Причем все должно было звучать убедительно и не вызывать подозрений. Офицеры шутили, что для полной конспирации надо бы сколотить бригаду по ремонту: и гостайну поддерживать, и семейные бюджеты пополнять.
Впрочем, большинство прохожих не интересовались, что находилось в этом неприметном особняке недалеко от центра Оренбурга. Мало ли скучных государственных организаций вокруг. Причем на той улице все дома были похожи друг на друга — однотипные, унылые. Если спросить какого-нибудь прохожего, что здесь такое, тот только плечами пожмет: «Что-то военное?» Потом присмотрится к табличке: «О, строители. Мне, кстати, забор пора на даче подправить». И невдомек прохожему, что находилось тут особо секретное подразделение ФСБ — оперативно-поисковое отделение. Проще говоря — наружка. Или топтуны.