Братство Русской Правды – самая загадочная организация Русского Зарубежья

Базанов Петр Николаевич

Назвать их имена печатно я не имею права, — они могут сами сделать это, если хотят. Но я, на их месте, не сделал бы, чтобы не давать ни малого ключа к строгой конспирации, которою имеет полное основание похвалиться БРП. За пять лет в эмиграции я впервые наблюдаю организацию, умеющую действовать, держа язык за зубами о своих деятелях. Там, где начинают всплывать имена прикосновенных и сочувственников, конспирации уже нету, ибо у каждого есть свое окружение, за которое «имя» не может ручаться. И, если я сам не боюсь открыто говорить о своем «осведомлении» из БРП, то лишь потому, что пустынный и уединенный образ моей жизни,

вдали от центров эмиграции и встреч с русскими, делает меня счастливым исключением из правила об «окружении».

Но, помимо авторитетных ручательств за БРП, я имел возможность поручить своему «верному человеку», находящемуся ныне в Польше, проверить данные Братства о контрреволюционном движении на русской территории у польской границы. Многие дела из сводок БРП мой корреспондент подтвердил, некоторые остались ему неизвестными. Писал он мне и о том, что в народе БРП чаще слывет под старым именем вошедшей в него организации «Зеленого Дуба».

Эти дополнительные сведения я получил уже значительно позже моих «Листков». А еще позже, совсем недавно, получил я письмо от ученого литератора (к слову сказать, очень близкого к П.Б. Струве и весьма им уважаемого) — с самою лестною рекомендацией тому ответственному Брату, который состоит со мною в сношениях по БРП и присылал мне сводки.

Когда П.Б, Струве писал мне о «Записках Атамана Кречета», я их еще и не читал: в Италию «Возрождение» продолжает приходить с теми непостижимыми задержками, конечно, памятными и П.Б. как бывшему редактору газеты, — между нами в свое время была о том переписка. Прочитав, я отвечал ему, что, если это беллетристика, то печатаются вещи и слабее, а если правда, то очень полезная, хотя бы даже она была и с мифологической прикраской для вящего впечатления. Когда же я получил об атамане Кречете и записках его точные сведения из БРП, я сделал то, что имел право и обязанность сделать: указал публике, что это не «литература», но летопись, и требует, следовательно, не литературно-критической оценки как легкое чтение, но фактического отклика на движение, которое Кречет изображает.

П.Б. Струве Кречету не верит, — его дело. Я верю и имею основание верить. Верят и другие. Выбравшись из СССР, больной, медленно оправляющийся от тяжелой раны, Кречет продолжает свои «Записи». Я видел, что они объявлены в «Белом Деле» и где-то читал коротенькую о них заметку. Было у меня в руках и собственноручное письмо Кречета, в котором он просить организацию воздерживаться… от посылки в боевые отряды добровольцев из-за рубежа, так как этим путем не раз уже проникали провокаторы. Сообщаю, имея на то право.

Обвинение в фактической мифологии, якобы усматриваемой в сводках БРП, П.Б. строит на следующем их эпизоде:

«В сводке названной организации под 24 июля черным по белому напечатано и процитировано "Возрождением":

«Командированными добровольцами из "братьев" взорвано в Петрограде партийное собрание РКП. Около 100 коммунистов погибло». «Это сообщение разоблачает весь характер сводок, ибо достоверно известно и из процесса 5-ти и из других источников, что к Петроградскому взрыву никакое "Братство Русской Правды" никакого отношения не имело».

Тут приходится возразить П.Б. Струве встречным вопросом.

— А вы, П.Б., откуда знаете, что не имело?

Ссылка на процесс пяти не убедительна. О процессе этом мы имеем сведения лишь советского происхождения и

благословения, а им сам же П.Б. Струве веры не дает и резко поправляет их заведомое вранье. Поправляет, очевидно, на основании какого-то своего «осведомления». Что касается «других источников», то какие это источники и почему сеи источники сладки, а иные горьки, — это остается секретом П.Б. И останется, конечно, потому что дело не того характера, чтобы вокруг него было допустимо откровенное разглагольствие во всеуслышание.

Я же могу сказать только то, на что имею право, без опасения нарушить тайну, и что я знаю наверное. Марья Владимировна Захарченко-Шульц, трагически погибшая от большевицких пуль в побеге, жертвою предательства Опперпута, была «братом Русской Правды». И знаю это я не от БРП, а от лица, ему постороннего (и опять подчеркну: очень авторитетного в эмиграции), которое было ею поставлено в связь с Братством. Имела ли М.В. Захарченко-Шульц отношение к петербургско-московским взрывам, — об этом, я полагаю, распространяться излишне.

Так что даже «инкриминируемый» эпизод решительно ничего не говорит в пользу предубеждения, которое П.Б. Струве старается внушить эмиграции против БРП.

Преувеличения в сводках? Может быть. Сводки БРП суть реляции маленькой войны. А когда же военные реляции не впадают в грех преувеличений? Вон, если верить английским хроникам, так при Азинкуре на десять тысяч французов пало только двадцать пять англичан. Однако я должен сказать, что многие данные сводок я находил в польских и русской, издаваемой в Польше, газетах с вариантами, обнаруживавшими разность источников осведомления. Сверх того, БРП в сводках отнюдь не замалчивало своих неудач и поражений. Трагическая гибель атамана Шатуна с 38 друженниками¹²" были мною рассказаны с ошибочными подробностями не по сводке, а по данным варшавской печати. Потом я получил поправку из Братства, но «Возрождение», хотя П.Б. Струве и укоряет его в «рекламировании» БРП, уже закрыло свои столбцы для вопроса, и новые мои «Листки» остались в корректуре.

«Общие» предубеждения… Ну, если мы сядем на конька «Вообще», то куда же он нас завезет? От «вообще» не гарантированы ни организации, тем более тайные, ни политические лица… Думает ли П.Б., что о нем никто никогда нигде и ни в каком случае не говорит, ко вреду его «вообще»? О-го-го! Еще и как!

Н.Н. Чебышева я не имею чести знать, так что лишен возможности осведомиться о причинах его отрицательного отношения к БРП. Но из того же № 10 «России» вижу, что П. Струве приемлет сочинения только в том случае, когда они сходятся с желаниями самого П.Б. Ибо несколькими строками выше статьи об атамане Кречете и БРП читаю пресердитую статейку того же Н.Н. Чебышева, как он позволил себе «сметь свое суждение иметь» по делу «Треста» и разоблачений Опперпута.

Суждение Н.Н. Чебышева оптимистическое на впредь, но ретро мрачное и пессимистическое, надо признаться, есть довольно оснований. П.Б. Струве, напротив, «в надежде славы и добра, глядит назад без боязни» и сулит с гневом «всемерно бороться» против «паники и смуты в умах», поселяемой «шумихою» тех, кто решается разделить подозрение, что «Трест» жестоко «околпачил» (выражение В.В. Шульгина про эмигрантскую контрреволюцию)! Вернее, ту часть ее, которая занята проповедью — как бишь его? — «коллективного терпения» и «практикой выжидания».