Братья и сестры в Реестре
Шрифт:
Знакомый уже представитель службы протокола сидел на откидном креслице у стены — будто назло максимально неудобном — и вёл дублирующую стенограмму.
— Обвиняемый Олег Анатольевич Каспер-Наговицын, пятидесяти одного нынешнего года от роду, ранее не привлекавшийся к ответственности, судимостей нет, семейное положение — холост, дети отсутствуют, — Тина несмотря на усталость умудрилась произнести эту реплику на одном дыхании. Сотрудник протокола посмотрел на неё с уважением. Кондратий, сам привыкший к пространным речам, посмотрел с лёгкой завистью. А Порфирий никак не посмотрел. Он сидел, уронив
— Обвиняемый! Вы согласны принять честный и справедливый суд Тройки?
— Нет. Дайте поспать.
— Так и пишем. Обвиняемый от суда отказался, — сказала Тина, — Ну, что, господа, расходимся? День выдался тяжёлый.
— Согласен.
— Согласен.
И магистры, кряхтя, поднялись с кресел. Олег с удивлением посмотрел поочерёдно на всех. Неужели свободен? Но зачем тогда этот цирк — суд, который закончился, даже не начавшись.
— Возражаю, ваши чести, — подал голос сотрудник протокола, — Обвинения слишком серьёзны, чтобы вы могли воспользоваться прецедентом отменённого слушания. Придётся продолжить процесс.
Судьи-магистры вздохнули и уселись на место. По их лицам Олег понял, что они были готовы к такому повороту событий. Издеваются что ли? Или это часть здешнего ритуала?
Сотрудник протокола, эдакий проводник на откидном креслице, спустил очки на нос и поинтересовался у Олега:
— Вы готовы к судебной волоките?
— Что? — уставился на него Олег.
— Совсем дикий, — зевнул Кондратий.
— Сделайте поправку на то, что он в нашем времени впервые, — сказал Порфирий.
Тина посмотрела на старика с застарелой ненавистью и ничего не сказала.
— Это значит, — сообщил сотрудник протокола, — Что при озвученном вами публичном желании вас выпустят из клетки, и вы сможете прохаживаться перед судебной тройкой взад и вперёд. Но не больше четырёх шагов в каждую сторону.
Дрон протокола закладывал виражи, чтобы не упустить ни единого слова. Чтобы успеть переключиться на очередного спикера, не потеряв ни секунды.
— Нет, спасибо, — ответил Олег, — Не люблю маячить. Особенно перед неприятными мне людьми.
— Давление на суд? — спросил сотрудник протокола, навострив стило.
— Это по неопытности, не обращайте внимания, — поднял руку Кондратий.
Взял слово Порфирий. В местном судилище он, видимо, был кем-то вроде прокурора.
— Обвиняемому вменяются страшные преступления против Воронежполиса. Он наверняка был в сговоре с теми гипами, которые сегодня взорвали стену.
— Какую стену? — удивился Олег.
— Сегодня, в 20:30 юго-западный фрагмент стены Воронежполиса был взорван четвёркой террористов, которые маскировались под всенародно известный музыкальный коллектив «Квартет Ё», — поднял изобличающий палец Порфирий.
— Это у которых сегодня был концерт? На который меня не пустили? Совершенная ерунда! К тому моменту я уже был задержан. У меня есть билет на представление. Вот он. Это алиби.
— Все верно, — солидно отметил Кондратий после того, как сотрудник протокола сходил к клетке, взял
— Чушь собачья, — заорал Порфирий. Ему даже спать расхотелось, — Обвинение настаивает, что указанный гип специально попался в руки правоохранительных органов до концерта, чтобы отвлечь внимание. Чтобы подготовка к кровавому и бессмысленному теракту могла остаться в тени. Признавайся, преступник! Ты звено разветвленной криминальной цепи, которая хочет уничтожить наш свободный полис? Назови всех участников сговора по именам и фамилиям. Распиши их статус и роль в сегодняшнем теракте. Сдай всех подельников, а еще лучше — организатора или заказчика. И тогда к тебе будет проявлено снисхождение.
— Уважаемый обвинитель, — протянул Кондратий, который в этом шоу явно изображал адвоката, — А вы не допускаете мысли, что заключённый может быть невиновен? Что ваши обвинения голословны, а этот человек — просто случайный гип, временной турист, который оказался не в том месте и не в том времени?
— Имеющиеся доказательства исключают такой вариант! — отчеканил Порфирий. Он даже покраснел от удовольствия, — Отвечай, преступник. Готов ли ты пойти на сотрудничество?
Олег прикрыл глаза, а потом рявкнул:
— Не знаю, зачем вам этот балаган, но мне признаваться не в чем. Оглашайте свой дурацкий приговор. Любой. Только прекратите клоунаду. Я спать хочу.
Тина открыла в столе ящик, соседний с тем, откуда вытащила судейский молоток. Порылась, но не нашла, что искала. Потом выдвинула еще один ящичек — на сей раз слева, для чего ей пришлось сильно наклониться на стуле. Довольно хмыкнула и вытащила пухлый том. На багряной обложке золотым тиснением было выведено: «Свод законов Воронежполиса». Тина взвесила талмуд на руке — сойдёт.
Дрон в данный момент транслировал слова Олега. К Тине он был, если можно так выразиться, кормой. Первая леди отвела руку с томом назад и швырнула прямо в дрон. Тяжелая книга, как ПВО, сбила стрекочущую машинку. Квадрокоптер ударился о перила террасы, хрустнул и вывалился наружу — вглубь оркестровой ямы «Центра веры, надежды и решимости».
И ничего страшного. Дрон всегда вёл трансляцию в прямом эфире. А главное участники суда уже сказали.
— Господин судья, — устало и болезненно сказала Тина, которая тёрла виски, — То есть магистр охраны Покрова. То есть… Короче, Порфирий, хватит нести высокопарную чушь. Он прав. Чего ты хочешь? Получить раба-гипа, чтобы это не нарушало буквы закона? Я не против. Забирай. Отец Кондратий, с вашей стороны возражений нет?
Кондратий, у которого в пепельнице дымилась сигарета, которой он еще ни разу не затянулся, махнул рукой. Мол, валяйте, заканчивайте этот балаган. Я с любым решением заранее согласен.
— Вот и славно, — Тина с бледным и даже немного зеленоватым лицом поднялась со стула. Икнула, точно подавляя внутренний спазм, — Заседание объявляю закрытым. Порфирий, можешь смело забирать свой новый трофей. И не говори потом, что я тебя не балую.
Ушла. Сотрудник протокола нажал зелёную кнопку у себя на пульте. Клетка с Олегом отправилась вниз — в недра «Дома терпимости УКСИН». Порфирий потёр руки, рассеянно кивнул попу и тоже покинул террасу.