Братья и сестры в Реестре
Шрифт:
— Чего вы от меня хотите?
— Я уже сказала.
— Сделаю. Всё сделаю. Только верните где взяли. Верните всё как было!
— Э, нет. Ты мудак ушлый. Веры тебе нет. Надо для начала преподать пару наглядных уроков. Чтобы понимал, с кем имеешь дело. Устроим-ка тебе крещенье водой. Давай, Олег. На раз-два-три в озеро его.
— Не уплывёт?
— Этот обсос не умеет плавать. А для верности… У тебя вроде трос был, да?
— Найду.
— Короче, привяжи его за ногу. Как начнёт тонуть, вытаскивай. А потом снова в воду. И так… ну, допустим
Олег вернулся с тросом и принялся вязать узел на щиколотке юного программиста. Тот лягался как лошадь.
— Я? А ты куда собралась.
— Надо прогуляться. Развеяться. Мысли в порядок привести. Ты ведь один справишься?
— Эй, вы что затеяли? Я не хочу в воду. У меня аллергия.
Закидывая Ежилеца, привязанного верёвкой за ногу, в озеро, Олег провожал взглядом Елену, которая брела босиком вдоль берега в направлении, которое ему совсем не понравилось. До мурашек не понравилось.
Неужели заметит следы его пребывания в бункере? Чёрт, если там была пыль, то всё — приехали. Значит, точно наследил. А если безглазая голова начнёт ругаться, что её каждые пять минут беспокоят?
Или Гутенберг и правда решила прогуляться?
Пока Олег размышлял, программист реально чуть не захлебнулся, уже и под воду ушёл, и булек на поверхности убавилось, поэтому Олег вытащил подопытного из воды, пожалуй, излишне резко.
Привёл в себя. Снова закинул в воду.
Через минут пять вернулась задумчивая Елена. Словно искала определённый ответ, а получила расплывчатый, многозначительный. На Олега как на расхитителя гробниц не посмотрела, зато весьма активно втянулась в, как она это назвала, «воспитание дерьмодемона».
— Созрел для инструкций?
— Буль… Кха… Буль… Да! Да! Да!
— Вижу, не созрел. Ладно. Приступаем к второму раунду переговоров. Тащи его, Олег, к водопаду.
После водных процедур Ежилец сделался будто бы ещё легче — как ни странно. Поэтому Каспер ухватил его под мышку и понёс к точке назначения буднично и без особых усилий, словно ковёр.
— Сгружай здесь. Хорошо. Задери футболку на морду. А теперь вали под струю, чтобы вода лилась прямо в рот. Ну, то есть на ткань. Начнёт задыхаться — поднимай.
— Слушай. Я всё, конечно, понимаю, но с меня хватит. Я хоть и мудак, но не палач. Давай-ка дальше сама.
— Нет это ты меня слушай. Тебе нужно научиться многому — в том числе и пытать людей. Иначе просто не выживешь.
— Знал бы я, что вы, гипы, такие игиловцы...
— Вот и сидел бы в своём двадцать пятом году. Нет, надо было самому в гипы податься! Теперь уж не обессудь… дорогой.
Пока они выясняли отношения, Ежилец так наглотался воды, что ему пришлось делать искусственное дыхание. Взялась Елена. Нет, самому приниматься за реанимационные мероприятия Олега коробило, но и укол ревности от того, что его женщина целуется пусть и с бесчувственным, но другим мужчиной — он тоже испытал.
Пустив горлом тугую струю воды, пленник оклемался, вот только амнистии не получил.
— Ну что — и снова закинем невод? У меня ещё один аттракцион в запасе. Или теперь до тебя слова дойдут? Так, чтоб в самое сердце?
У пленного программиста не осталось сил, чтобы отвечать, поэтому он только утвердительно булькнул. Елена кивнула сама себе и велела перетащить страдальца ближе к огню, на стул — он трясся уже как отбойный молоток.
Заботливо вытерла Ежилеца какой-то тряпкой, явно несвежей, взяла второй стул и присела рядом:
— Всё хорошо. Не трясись уже так. Спокойно. Спокойно, я говорю. Никто тебе больше ничего не сделает. Если будешь внимательно слушать. Будешь?
Немного согревшийся программист отчаянно закивал.
— Короче слушай очень внимательно. Попадёшь обратно, и сразу вон из профессии. Это не обсуждается. Переедешь в Воронежполис. Пойдёшь… Да хотя бы в говночисты. Раз уж любишь в чужом дерьме ковыряться.
Полуобморочный Ежилец судорожно кивал — не мог остановиться.
— Нет, засранец. Это ещё не всё. Вотрёшься в доверие к местным особистам. Сразу, конечно, не получится. Но они любят осведомителей с самого дна. Побегаешь пару лет топтунком, покажешь себя с лучшей стороны. Короче, нужно чтобы на тебя обратил внимание местный особист Порфирий Знаменцев — тот ещё паук. Потом станешь стучать старику на всех, кто ему интересен. Но и это еще не всё. Я буду следить за твоими успехами. Уверяю, ничто без внимания не останется. Начнёшь барабанить Порфирию, сведу с другими заказчиками. Как завоюешь и их доверие, начинай стучать им на Порфирия, а Порфирию на них. Короче, программа-максимум, чтобы ты барабанил всем на всех, а про делишки этих вот всех оперативно докладывал мне — полномочному представителю будущего. Я понятно выражаюсь?
— Но зачем?
— Вот прямо взяла и рассказала — зачем. Потому что мне надо. Этого достаточно? Ты мудак талантливый, я в тебя верю. Не ту только профессию выбрал, ох не ту. И главное. Не вздумай сорваться с крючка и начать чудить. Достану в любом времесте. Достану и раздавлю. Веришь?
— Д-д-д-да.
— Ответ не мальчика, но мужа. Договорились. Готов к обратному путешествию? Я сверялась с гороскопом — на сей раз Дрёма тебя сильно не пощипает. Да и этот её подарочек неплох. Теперь никакой рентген не нужен. Опять же можно анатомическим манекеном в меде подрабатывать...
— Погоди, — сказал Олег и присел к трясущемуся Ежилецу, — Почему я не люблю элеваторы?
Елена с удивлением посмотрела на мужчину.
— Да вы оба наглухо больные! Отстань от меня, маньяк. Я ничего не знаю. Отправляй меня обратно, сука. Я всё сделаю. Всё!
— Брифинг повторять не надо?
— Нет, только верни меня обратно.
Елена хмыкнула, присела рядом с перепуганным программистом и ткнула его в какую-то точку, отчего Ежилец немедленно вырубился и захрапел.
Елена посмотрела на Олега с тревогой: