Братья и сестры в Реестре
Шрифт:
— Я могу с ней поговорить? — вскинулся Олег. От резкого движения в невесомости его закрутило вокруг своей оси.
— Не знаю. Могу попробовать.
Перед глазами Олега словно раздвинулось перевёрнутое окошко камеры-обскуры.
Под резным пальмовым листом стоял, устремив упрямый взгляд в бесконечность, перевёрнутый… Олег.
Тот Олег, который застыл в черноте перед экраном, ошарашенно посмотрел на свои руки, и увидел, что руки эти женские, узкие, до боли знакомые.
— Алина? — спросил Олег, взирающий из экрана.
— Олег? — обреченно
— И так тоже бывает, — вздохнул Звёздный Пёс.
— Где ты? — зажал двумя пальцами виски Олег.
— Где ты? — всплеснула руками Алина.
— Где я?
— Где я?
Им вдруг пришёл в голову странный образ, что кто-то из них киль, а кто-то — мачта, и они обречены существовать в противоположных стихиях, оторванные друг от друга. Будучи при этом одним целым.
А потом Олега, точно Олега, выплюнуло из Великого Реестра.
Позже удивлённая Елена, которая выслушала сбивчивый рассказ, сообщила, что он был поцелован Реестром и сделался от этого уникальным. Таких… таких в данный момент больше нет.
На вопрос, что это значит, Елена задумалась и ничего не ответила.
Реестр знает.
Наверное.
— Где она? — спросил у себя Старина Ре, — Я и правда не знаю. Но эти двое просто не могут быть рядом! Это слишком противоестественно. И опасно. Да, слишком опасно.
Ты обладаешь
Сердцем из глины.
В дикой вроде не такие живут.
Ты не нужна и дельфинам.
Ты обожаешь
Воду из крана.
Если ты хочешь бывать на плаву,
Не подходи к океанам.
***
Глава 17. Замыкая круг
Олег вышел из «Пищемаркета» с бумажным пакетом, набитым продуктами. Когда он вешал лямки на руль верного «Росинанта», Элиса подала голос:
— Я в курсе твоих похождений с этой Еленой Гутенберг. Которая «полномочный представитель будущего».
— И? — Каспер, зажав велосипедную раму между бёдер, вскрывал энергетический батончик. Упаковка шуршала, но не поддавалась.
— Придумай, как отвадить её от сороковых годов. Она все расклады портит. Иначе я найду других людей, которые решат проблему. Поверь, тебе это не понравится. Котик.
Старый долг
Воронеж-2033, 26 ноября
Поразительно тихими стали города с пришествием электромобилей. Оказывается, вовсе не разноцветные яркие пятна фонарей, реклам и стоп-сигналов выворачивают из горожан душу. Выжигают волю. И даже не смог, который першит в горле. Нет. Тяжелее всего homo urbanicus переносит какофонию из шумов — которые то визжат сиренами, то рокочут двигателями, то сигналят, то издают шинами звук открываемого скотча. Но всегда сливаются в отвратительный ком, который
От этой перманентной атаки ноги сами несут под защиту герметичных стеклопакетов. В глухую бетонную норку.
Олега Каспера колёса верного «Росинанта» несли прямо под высокий виадук — на редкость тихое местечко. Вот та самая опора, под которой назначено. Выцветшее граффити гласило: «Ссыкуны и шлюхи» и, конечно, было в чём-то право.
Олег спешился, прислонил велосипед к бетону и посмотрел на часы: четверть девятого. Достаточно, чтобы поздненоябрьский город накрыла тьма в бесчисленных пятнышках уличных огней.
Поморгав фарами, мимо прокатил кроха-микроавтобус неизвестной марки. Он был неприметного мышиного цвета.
Олег застегнул горло на болоньевой куртке, тоже неприметной, оседлал «Росинанта» и пошуршал следом.
Два транспортных средства спустились по крутой асфальтовой дорожке, которая сначала вильнула влево, а потом закончилась внушительной полупустой парковкой перед входной группой Центрального парка.
Микроавтобус вырулил в укромный уголок, туда, где скучали мобили, оставленные на зиму.
Фары погасли.
Олег приковал углепластикового коня к столбу и обогнул микробус справа. Там оказалось водительское место, где сидел, барабаня пальцами по рулю, Порфирий. Он был одет в зимний спортивный костюм с поднятым капюшоном и напоминал инфарктного дедушку в кокошнике.
Хмыкнув, Олег обогнул мобиль и уселся слева — на пассажирское сиденье. Оно скрипнуло.
Порфирий нажал явно самодельную кнопку под торпедо, и стёкла мобиля потемнели. Раздался еле различимый гул.
— К чему такая секретность, босс?
Тот откинулся от руля:
— Знаете, Олег Анатольевич. Я ведь сейчас очень сильно рискую. Вы уверены в том, что не передумаете? Точно для себя всё решили?
— А вам какая разница?
— Просто хочу убедиться, что собеседник осознаёт возможные последствия. Это очень важные люди с очень длинными руками.
— Вам-то что? Мне кажется, вам вообще наплевать на людей. Включая своих, — Олег зевнул, — Вы ведь в курсе, что я вас терпеть не могу?
— Конечно. А для меня вы камешек, который постоянно клинит отлаженный механизм. Обменялись любезностями?
— Ладно, к чёрту лирику, — снова зевнул Олег. Так, что хрустнула челюсть. Вы мне вот что лучше скажите — голофон с собой не брали?
— Мы же договорились. А вы?
— Естественно. Моё же условие. Так. У машины есть выход в сеть?
— У этого ведра? Нет, конечно. А ещё говорят, что я параноик!
Олег хмыкнул и протянул старику флешку. Тот вставил её в разъём. Центральный экран неярко замерцал, бросая голубые отсветы на лица. Артритные пальцы старика забегали по сенсорной клавиатуре. Он бормотал: «Ничего себе — досье на всех ключевых фигурантов». «Даже так — с видеотрансляциями от первого лица?» «Мерзость какая». «Прямо здесь соберутся? Иронично. И даже так? Все эти люди?»