Братья Карамазовы. II том
Шрифт:
Рождество Христово
В Петербурге на Невском проспекте была тихая безветренная рождественская ночь, крупными хлопьями падал снег. Одинокая фигура спешно вылезла из повозки извозчика на площадь величественно стоящего Собора Казанской Божьей Матери, раскинувшего в обе стороны словно крылья девяносто восемь колоннад и побежал промеж памятников М.Б. Барклаю с одной стороны и М.И. Кутузову с другой,
Открыв дверь, он вошел внутрь Собора это был Иван Федорович Карамазов, сильный запах горящих свечей ударило ему в нос, кругом царила полутьма, а у последней пятьдесят шестой стоял и отчаянно молился Алексей Федорович Карамазов.
Алексей?! – спросил, восклицая Иван.
Иван… пришел, – тихо сказал, обернувшись Алексей.
Здравствуй Алексей, сколько же мы с тобой не виделись…лет семь, с крестин Роди.
Здравствуй Иван, да около того, – ответил Алексей.
А зачем позвал?
У меня к тебе очень серьезное дело.
А почему не в обычный день? Встретились бы в ресторане каком-нибудь, там и поговорили. У тебя дома все в порядке? Как Lise чувствует себя?
Здесь обстановка располагает, а дома все в порядке с женой живем хорошо. Есть конечно, всякие неприятности, но они слава Богу решаемые.
Ну тогда говори, чего хотел.
Иван, ты… ты так изменился, я узнал…, узнал страшную правду, что ты стал с некоторых пор… как это правильно выразить… в общем одержим одной идеей и как всякий русский человек намерен дойти до конца ее осуществления.
Это какой же идеей дозволь спросить?
Ты стал революционером-террористом и хочешь убить царя, скажи я не ошибаюсь ни в чем, это действительно так? Это же преступление Иван! И не только перед русским народом, но и перед Богом. Это страшно Иван, я даже верить в это не хочу!!!
А ты откуда знаешь, ты что третьему отделению полиции служишь?
Нигде я не служу, мне Коля Красоткин рассказал, и ты знаешь, я, как только это услышал, я в ужас пришел! Ты что крест не носишь?
Нет не ношу, а ты хоть представляешь куда ты влез? Ты хочешь предотвратить убийство царя? Убийство царя великая тайна. Тебя самого просто убьют.
Ничего предотвращать я не хочу. Я просто хочу…, хочу…, хочу, тебя спасти. Брат, – пролепетал Алексей.
Меня?! Ха! Подумай лучше о себе ты живешь в иллюзиях не видишь, что в Петербурге твориться. Я если хочешь знать не только в организации «Народная воля» состою, но я еще и в Исполнительный Комитет ее хочу войти, а знаешь почему?
Христос с тобой, что ты такое говоришь. Отрекись пока не поздно брат, – взмолился Алексей.
Я от Бога отрекся.
Да ты что, как такое можешь сделать – это же жизнь вечную ты отверг. Ты в абсолютную смерть уверовал?
Я в справедливость уверовал, я против деспотизма стал, я блага русскому народу хочу. Ты о процессе ста девяносто трех
Александр волен в своих решениях, ибо ответ он будет держать только перед Богом. Не суди брат, не судим будешь. Какай мерой меришь такой и тебе отмерится, – чуть ли не со слезами пролепетал словно маленький ребенок Алексей Фёдорович.
Какой мерой ты что? Когда отмерится? Наши военные суды что ли? Так они известно одному человеку служат и меряют все по высшему принципу. Александр II устроил террор по закону, а мы ответим террором против его закона! Ты мне одно ответь: перед народом значит он не ответственен? Ну?! – и Иван Фёдорович зло посмотрел на своего брата. Тот молчал и умоляюще глядел на него широко раскрыв глаза. – Молчишь?! Это тоже ответ! А мы если хочешь знать, хотим учредительное собрание создать…, конституцию принять, а он ничего не даст принять, а потому он достоин смерти.
Он же отменил крепостное право и еще может чего сделает, – снова обрел дар речи Алексей Федорович. – Нужно только время. Пожалуйста, Иван, пойми же наконец подлинная свобода народа не возможна без Христа, получиться только анархия и тогда сам народ попросит палку и кнут. Без царя никак нельзя народу нужно живое воплощение Христа на земле.
Ничего подобного, просто народу нужна другая идея и мы ее дадим. Царствие Небесное заменим коммунизмом – идея всеобщего братства, все во имя большинства. Мы, законы примем и все на основании собственной ответственности перед каждым и невозможность уйти от закона нашего…
Божьего закона, Иван!!! – прервал Алексей Фёдорович.
Будут соблюдать порядок, – докончил Иван Фёдорович.
Еще раз прошу тебя Иван отрекись от них, пусть они это делают, а не ты тем душу свою сбережешь для вечной жизни.
«А я же тебе сказал: в вечную жизнь не верую и тот путь, который я избрал не оставлю и точка», – сказал Иван и достал из пальто жестяную бутылку и отхлебнул.
Иван, вон висит чудотворная икона Казанской Божьей Матери, подойди к ней поцелуй и глубоко покайся за свои мысли, поступки, слова – она простит и все наладится, ведь то, что ты говоришь страшно!!!
Культ вождя, страх перед государственной властью, преклонение перед земными кумирами всегда были типичными и останутся таковыми для слабого человека. Половина Петербурга во Христа не верует, а царя боятся.
БЛОГОСЛОВИ ВЛАДЫКО – прозвучало из алтаря и началась литургия.
Тише, тише вы…– послышались голоса.
Ну вот и все пора прощаться, встреч со мной больше не ищи, я по-прежнему, как и тринадцать лет назад люблю тебя, помнишь наш с тобой разговор в трактире перед смертью отца?