Братья не по крови
Шрифт:
Ефремов все еще находился у него в подчинении. – Ты что, Николай, во внутренние войска перешел? От кого приказ получил? Почему солдатиков необстрелянных под пули бросаешь?
Прапорщик, открыв рот, следил за всем происходящим. Видимо, он впервые слышал, чтобы с командиром его полка кто-нибудь разговаривал в подобном тоне.
– Времени не было спецподразделения подтягивать, – начал оп-равдываться полковник, но вдруг вспомнил кто он такой, а кто стоит перед ним. – Вообще-то, Олег Алексеевич, это не ваше дело. Вам ма-шину дали, спасибо скажите. А в мои дела попрошу не вмешиваться.
– Да
Ивановичем поедем.
– Никуда вы дальше не поедете, господин генерал в отставке! – повысил голос полковник Ефремов. – Вы сейчас в Манжурск верне-тесь подобру-поздорову. Прапорщик, проследи, чтобы эти граждан-ские отсюда убрались.
Полковник ушел, он направился к группе военных, стоящих у вертолета. Сидоров приложил свою широкую ладонь козырьком к гла-зам и, прищурившись, на них посмотрел. Вдруг он вздрогнул, заметив в центре группы кого-то знакомого.
– Олег, глянь вон на тех в камуфляже, – попросил он Инзарина.
–
Никого не узнаешь?
– Да вроде нет, – нерешительно ответил Олег Алексеевич, взгля-нув туда, куда просил посмотреть его друг. – Не узнаю я там никого.
Правда, зрение у меня сейчас не такое острое, как раньше.
– Показалось, что ли? – пожал плечами Сидоров.
– Товарищи, – вмешался в их разговор прапорщик. – Я – человек военный. Я приказ от своего командира получил. Я вас очень уважаю, обоих, поверьте, но приказ я выполнить должен.
– Ну, что? – спросил Инзарин у Сидорова. – Сорвалась наша ры-балка?
– Ни хрена не сорвалась! Будет и рыбалка, и с сыном моим по-знакомитесь. Поехали. Я тут одну козью тропку знаю. Чуть дальше по-лучится, но этих вояк мы стороной объедем. Не уверен, что они весь Манжурск в кольцо взяли, мощей не хватит у твоего Ефремова.
И тут со стороны леса раздались короткие автоматные очереди.
Глава 7. Гуинплен.
Зачем я согласился на эту командировку? Ведь я на девяносто девять процентов был уже гражданским человеком. Осталось только оформить все до конца, получить гражданские документы, жалованье, которое мне
Министерство Обороны задолжало за последние два ме-сяца, но обещало выплатить очень скоро, и конец военной карьере. Работа уже, считай, была. Ждали меня в одной неслабой коммерче-ской структуре. Правда, пока рядовым секъюрити, но Генка Воротни-ков, мой кореш, который работал там начальником охраны, гаранти-ровал, что через месяц-два я стану его замом, а потом и его место займу (Генке через полгода обещали должность начальника службы безопасности в одном банке).
– Я, Славик, про тебя и там не забуду, – убедительно врал мне
Генка, разливая остатки водки по стаканам. А может быть, и не врал, может, правду говорил. – Только место потеплее найдется, я сразу в банк тебя перетащу. В банке работать – лафа. Чистота, уют, кабинет, оборудованный по последнему слову техники, сотрудницы в мини-юбках и с декольте. Загранкомандировки бывают. Правда, ответст-венность большая, но… Будем!
Мы с Генкой выпили, закусили маринованными огурчиками, и он достал новую бутылку 'Немирова'.
– Там, в
Я посмотрел в зеркало, а так, как сидел от него наискосок, то увидел не себя, а Генку. На Алена Делона он был похож мало. Лицо чистое – ни морщин, ни шрамов, но какое-то пресное, незапоминаю-щееся, а выпитая сегодня горилка делала его выражение глупым. Не-ужели и я так же выгляжу? Мне нестерпимо захотелось это проверить. Я вытащил свою задницу из кресла, подошел к зеркалу.
Вроде бы, ни-чего. Не красавец, но…
Но и Гуинпленом я тогда еще не был.
Гуинпленом, человеком, который смеется…
– Че вскочил? – спросил меня Генка. – Садись, пить станем.
– Мне завтра к восьми в военкомат, так что извини, дорогой друг, пить я больше не буду. Я пока еще человек военный. Трезвость и дис-циплина – прежде всего! Вот уволюсь из армии, тогда мы с тобой это дело и отметим, как положено.
– Ну и черт с тобой, – по секрету сообщил мне Генка и не стал меня уговаривать.
Лучше бы он меня уговорил. Лучше бы выпили мы с Генкой вто-рую бутылку, а потом я бы сгонял в магазин и купил бы еще две штуки.
Лучше бы я набухался до соплей и не пошел назавтра в военкомат.
Авось, вместо меня отправили бы в эту долбаную командировку кого-нибудь другого и с вербовщиком познакомился бы не я, а он.
Едва я перешагнул порог военкомата, меня окликнул какой-то летеха:
– Капитан Свиридов?
– Он самый.
– Подполковник Жбанов приказал передать вам, что вы ему сроч-но нужны. Он ждет вас в тринадцатом кабинете.
– Зачем это? – удивился я. Вроде со Жбановым мы все вопросы решили, остались мелочи, которыми рядовые военкоматские клерки занимаются.
– Не могу знать.
– Хорошо, зайду, – согласился я опрометчиво. Это было второй ошибкой, но кто мог знать? – А почему в тринадцатом? Ведь Жбанов вроде бы здесь, на первом этаже, в девятом кабинете сидит?
– Переехал. В девятом ремонт.
Кабинет под номером тринадцать был закрыт. Я постучал, но мне никто не ответил. Мне бы уйти, оформить свои дела и уйти. Я ре-шил дождаться. Тринадцать! Я не был суеверным человеком, более того, в отличие от многих, я это число, тринадцать, даже любил. На-чать с того, что я родился тринадцатого сентября. Жил я на улице под номером тринадцать в тринадцатой квартире. И вообще, это число в моей жизни встречалось очень часто, но никогда ничего плохого со мной не происходило. Ну, не то, чтобы в моей жизни все гладко было, однако я никогда не связывал мои неприятности с этим числом. Так и дожил до тридцати одного года, а суеверным не стал. Интересно, по-чему-то я только сейчас, когда мы с Хохлом, Рэбэ и Выкидышем под-крадывались к западной окраине Манжурска, сообразил, что, если по-менять местами цифры моего тогдашнего возраста, то снова трина-дцать получится. Вот и не верь во всякую чертовщину.