Братья по крови

Робертс Нора

Куин умолкла. Кэл не просто молчал — смотрел на нее во все глаза. Просто смотрел.

—Что? — Она провела рукой по носу, потом по волосам. — Прическа?

—И прическа тоже. По всей вероятности.

Кэл встал и обогнул письменный стол. Не отрывая глаз от Куин, прошел мимо нее. Потом захлопнул и запер дверь.

—Ой! Ого. Правда? Ты серьезно? Здесь? Сейчас?

—Абсолютно серьезно. Здесь и сейчас. — Она казалась взволнованной, что лишь подчеркивало ее прелесть. Просто потрясающе. Он не мог сказать, почему удовольствие видеть Куин в мгновение

ока сменилось возбуждением, но ему было все равно. Единственное, что он точно знал, — ему очень хотелось прикоснуться к ней, вдохнуть ее запах, почувствовать, как напрягается и расслабляется ее тело. Отдается ему.

—Ты совсем не такой предсказуемый, каким кажешься. — Не отрывая взгляда от Кэл а, она стянула через голову свитер и принялась расстегивать пуговицы на блузке.

—Я должен быть предсказуемым? — Не желая возиться с пуговицами, он снял рубашку через голову.

—Местный парень из милой, приличной семьи, семейный бизнес в третьем поколении. Ты должен быть предсказуемым, Калеб, — объяснила она, пока он расстегивал ее джинсы. — Мне нравится, что ты не такой. Я имею в виду не только секс, хотя главное преимущество именно здесь.

Куин наклонилась, снимая ботинки, и откинула прядь волос с лица, чтобы видеть его глаза.

—Ты должен быть женат, — решила она. — Или помолвлен. С подружкой из колледжа. И думать о пенсионном вкладе.

—Я думаю о пенсионном вкладе. Но не теперь. Теперь я могу думать только о тебе.

Сердце ее радостно забилось — еще до того, как он провел ладонями по ее обнаженным рукам, как его губы коснулись ее губ.

Они опустились на пол, и Куин рассмеялась, но сердце ее бешено колотилось. Все было совсем не так, как в кровати. Больше страсти и безрассудства — сплетение рук и ног на полу. Кэл потянул вниз ее бюстгальтер; губы и зубы принялись терзать ее грудь, и бедра Куин пришли в движение. Она сжала ладонью его возбужденную плоть, и он застонал.

Кэл сгорал от нетерпения. Не наслаждаться, а брать. Он перекатился на спину, чтобы она могла сесть на него верхом, сжал ее бедра. Куин уже приподнялась, принимая его в себя. Потом наклонилась, и ее волосы, словно занавес, закрыли их лица. Ее тело, ее аромат, ее энергия. Его пальцы скользнули по ее спине, по линии бедер, а она ритмично раскачивалась, доводя наслаждение до безумства.

Куин выгнула спину, и перед глазами у него поплыл туман, но он все так же завороженно смотрел на нее.

Она уже перестала себя сдерживать, полностью растворилась в ощущениях. Удары сердца, громом отдававшиеся в ушах, скользкие тела, слепящий ритм. По резкому движению его бедер она поняла, что он достиг вершины, и радость пронзила ее. Она заставила его первым потерять контроль, победила его. И использовала эту радость, эту силу, чтобы самой взлететь на сияющую вершину.

Затем она медленно опустилась на него, и они лежали, разгоряченные и оглушенные, пока их дыхание снова не выровнялось. И тогда Куин рассмеялась.

—Боже, мы как пара подростков. Или кроликов.

—Кроликов-подростков.

Куин

приподнялась и с любопытством посмотрела на него.

—Ты часто развлекаешься у себя в кабинете подобным образом?

—Ну...

Надевая бюстгальтер, она ткнула в Кэла пальцем.

—Смотри у меня, непредсказуемый.

Он подал ей блузку.

—Я в первый раз так развлекаюсь в рабочее время.

—Очень хорошо, — улыбнулась Куин, застегивая пуговицы.

—И давно не чувствовал себя кроликом-подростком, с тех пор как был им.

—Еще лучше. — Не вставая с пола, она натянула джинсы. Кэл последовал ее примеру. Куин взяла ботинки, надела один. — Кажется... Нет, слово «кажется» — это уход от ответственности, трусость.

Вздохнув, она резким движением натянула второй ботинок и посмотрела Кэлу прямо в глаза.

—Я тебя люблю.

Сначала был шок — словно резкий, беспощадный удар в солнечное сплетение. Потом липкий, обволакивающий страх.

—Куин...

—Только не говори «мы знакомы всего две недели» или нечто подобное. И я не желаю слышать: «Я польщен, но...» Можешь ничего не отвечать. Я сказала тебе просто для того, чтобы ты знал. Во-первых, продолжительность нашего знакомства не имеет никакого значения. Я себя знаю, причем очень хорошо, и способна разобраться в своих чувствах. Во-вторых, то, что тебе оказали честь, — это само собой разумеется. И не стоит волноваться. Ты не обязан чувствовать то же самое, и я не жду от тебя этого.

—Куин, мы... все мы... в непростой ситуации. Мы даже не знаем, удастся ли нам дожить до августа. И нельзя...

—Совершенно верно. Никто этого не знает, но у нас больше причин для тревог. И поэтому... Кэл. — Она обхватила его лицо ладонями. — Важно то, что с нами происходит сейчас. Мы должны наслаждаться настоящим. Сомневаюсь, что в других обстоятельствах я бы тебе призналась, хотя могу быть импульсивной. Наверное, ждала бы, пока ты созреешь. Надеюсь, со временем это произойдет, но мне хорошо и так.

—Ты должна знать, я...

—Только не говори мне, что я тебе не безразлична. — В ее голосе впервые проступило раздражение. — Инстинкт заставляет тебя поизносить банальности, к которым обычно прибегают в такой ситуации. Они меня только злят.

—Ладно. Хорошо. Тогда позволь мне задать тебе один вопрос — но не злись. Ты не задумывалась, что твои чувства могут иметь отношение к тому, что произошло с нами на поляне? То есть они являются отражением чувств, которые испытывала Энн к Джайл-зу Денту.

—Задумывалась, и ответ отрицательный. — Она встала, надела свитер. — Тем не менее вопрос хороший. А хорошие вопросы меня не злят. То, что чувствовала Энн, а через нее и я, было мощным и всепоглощающим. Я не буду сравнивать с этим свои чувства к тебе. Но там присутствовали боль и горечь. За радостью скрывалась печаль. С тобой не так, Кэл. Никакой боли нет. Я не чувствую печали. Поэтому... Может, ты спустишься в бар и пообедаешь с нами, раз уж мы с Сиб и Лейлой зашли сюда?

—Ну... конечно.