Братья Sisters
Шрифт:
Зарядил небольшой снегопад; хлопья приятно холодили лицо.
Чарли объехал меня кругом, жадно пялясь на опухоль.
— Даже из-за спины видать, — заметил он. — Скальп и тот вздулся, похож на волосатый шар.
Объехав стороной город, в котором Чарли нашел злополучного доктора, мы через несколько миль увидели следующий — безымянную дыру протяженностью в четверть мили, где жила едва ли сотня человек. Однако с дантистом повезло: мы нашли его почти сразу. Сидя на крылечке своей лавки, доктор по фамилии Уоттс мирно попыхивал трубкой.
Завидев нас, он улыбнулся.
—
Он пригласил меня в небольшую и обставленную со знанием дела комнатку. Усадил в мягкое кожаное кресло, до того новое, что под моим весом оно заскрипело и ахнуло, выпуская воздух. Достав поднос, полный сверкающих инструментов, доктор принялся спрашивать, как я забочусь о зубах. Ни на один вопрос я не дал удовлетворительного ответа, хотя дантист не особенно этим опечалился. Казалось, ему просто за счастье спрашивать.
Выслушав мою догадку (якобы причина опухоли — укус паука или противоядие), Уоттс ответил, дескать, этому нет медицинского подтверждения.
— Человеческое тело настоящее чудо, — произнес он. — Разве можно анатомировать чудо? Может, вы правы, и опухоль от укуса или так называемого противоядия, а может, ни от того и ни от другого. Какая вообще разница, почему вам худо? Верно?
Я согласился, а Чарли напомнил:
— Я говорил Илаю, док, что у него в башке галлон крови плещется.
Расчехлив блестящий ланцет, Уоттс откинулся на спинку стула. Посмотрел на меня, как на бюст страшного урода, и заявил:
— Предлагаю выяснить, так ли это.
Глава 6
В жизни Реджинальд Уоттс пережил все возможные провалы и неудачи. Рассказывал о них он, однако, без горечи и сожаления. История собственных бесчисленных промахов и падений, казалось, забавляет его.
— Не далось мне честное дело, не далось и бесчестное. Не повезло в любви, не повезло и в дружбе. Что я только ни пробовал — всякий раз меня постигала неудача. Ну, вот вы, назовите наугад любое ремесло. Первое, что вспомнится.
— Земледелие, — сказал я.
— Однажды я обзавелся фермой, выращивал сахарную свеклу в сотне миль к северу отсюда. Денег не выручил, да и свекла не уродилась. Просто кошмар какой-то… Следующее ремесло? Называйте.
— Судоходство.
— Я купил долю в одном предприятии — грузоперевозки по реке Миссисипи. Выручка у них неприлично высокая… была, пока я не появился. Стоило пароходу отправиться во второй свой рейс с моими денежками на борту, как он пошел ко дну. Более того, меня посетила светлая мысль — отказаться от страховки судна, дабы сэкономить на будущее хоть какую-то сумму. Название парохода, «Барвинок», показалось мне вульгарным, и я настоял на новом, «Пчеломатка». Нас постиг полнейший провал, разорение. Если не ошибаюсь, товарищи инвесторы меня едва не линчевали. Я спасся тем, что повесил на двери дома предсмертную записку и, как последний трус, бежал из города. Бросил хорошую женщину. Столько лет прошло, а я все о ней вспоминаю. — Помолчав немного, доктор покачал головой. — Что-нибудь еще назовете? Хотя нет, постойте.
— Нет, это мы устали, — возразил Чарли. Он сидел в углу и читал газету.
— Похоже, здесь вы процветаете, док, — заметил я.
— Едва ли, — ответил дантист. — За последний месяц вы — мой третий клиент. Казалось бы, в этой части света люди сильно страдают зубными болезнями, но я, похоже, и на этом поприще потерплю неудачу. Еще месяца два такого «процветания», и банк прикроет мою лавочку. — Он поднес к моему лицу шприц, с длинной иглы которого капало. — Будет немного больно, сынок.
— Ай! — вскрикнул я.
— Гд е вы учились зуболечению? — спросил Чарли.
— В очень престижном месте, — ответил доктор и с хитрецой улыбнулся.
— Если не ошибаюсь, врачей готовят несколько лет, — припомнил я.
— Лет? — Уоттс рассмеялся.
— Сколько же тогда?
— Лично я просто изучил карту нервной системы и дождался, пока доставят купленные в кредит инструменты.
Я взглянул на братца — тот лишь пожал плечами и вернулся к чтению. Тогда я потрогал собственное распухшее лицо и… поразился, не ощутив касания.
— Ну не прелесть ли! — сказал Уоттс. — Я могу все зубы у вас изо рта повыдергать, а вы ничегошеньки не почувствуете.
Чарли глянул на меня по-над газетой.
— У тебя и правда башка онемела? — спросил он.
Я кивнул.
— Гд е вы раздобыли это зелье, док? — спросил братец у Уоттса.
— Об этом я скажу только коллегам, — ответил дантист.
— В нашей профессии оно бы тоже сгодилось. Продайте нам немного.
— Оно, знаете ли, на дороге не валяется.
— Заплатим прилично.
— Вынужден отказать.
Посмотрев на меня пустым взглядом, Чарли вновь уткнулся в газету.
Уоттс тем временем проткнул мне щеку в нескольких местах, и наружу потекли разноцветные гуморы. Кое-что в голове еще оставалось, но Уоттс успокоил: дескать, самая гнусь вышла и остатки опухоли пройдут сами по себе. Потом он выдернул два особенно скверных зуба, и я рассмеялся. Больно не было ну ни капельки! Поерзав на месте, Чарли встал и вышел — отправился в салун через улицу.
— А вы, однако, трусишка! — прокричал Уоттс ему вслед.
Доктор зашил мне щеку, напихал в рот ваты и после отвел к мраморной раковине. Там он явил, прямо сказать, настоящее чудо: деревянную щеточку с прямоугольной головкой, увенчанной грязно-белой щетиной.
— Зубная щетка, — провозгласил доктор. — Чистите ею зубы, и ваше дыхание всегда будет свежим. Вот, смотрите, как это делается.
Показав, как правильно использовать диковинный инструмент, Уоттс дыхнул мне в лицо. Запахло мятой. Он протянул мне точно такую же — только новую — щетку и мешочек душистого зубного порошка. Сказал: в подарок. Я воспротивился было, но Уоттс заверил, что производитель прислал ему целый ящик этого добра. Тогда я заплатил два доллара за удаление зубов, и Уоттс принес бутылку виски, чтобы отметить, как он сказал, взаимовыгодную сделку. В общем-то, доктор оказался мужиком приятным, и тем более стало жаль, когда вернулся Чарли и навел на него пушку.