Братья Sisters

де Витт Патрик

Я не понял: жив мой конь или нет. Он вроде не дышал. Но стоило обернуться на зияющий дверной проем хижины, как у меня затряслись руки, чуть подогнулись ноги, и все тело охватила мелкая дрожь.

Глава 10

Я вернулся в хижину. Проклятая, не проклятая — какая теперь разница. Чарли о том, что я покидал ее пределы, говорить не стану. Внимательно прислушавшись к ощущениям в теле, я ничего подозрительного не заметил. Разве что продолжалась, понемногу стихая, мелкая дрожь во всех членах.

Нервы, поди. Жбан так и не шевельнулся. Жив он там? Нет? Вот ему на нос сел поползень, и мой коняга вскочил и, шумно дыша, затряс головой.

Я прилег на влажный, комковатый и пахнущий сажей тюфяк. Расковыряв в нем дырку, я увидел траву и землю. Вот, значит, на чем ведьмы спят. Я улегся на полу у огня и проспал час, а когда проснулся, Чарли громко звал меня по имени. От души орудуя топором, братец рубил оконную раму.

Глава 11

Я выбрался наружу, и мы с Чарли присели у тела медведя.

— Я как заметил этого джентльмена, — произнес братец, — сразу тебя окликнул. Ты не ответил, и тогда я подошел к хижине. Смотрю, ты на полу лежишь. Паршивое, доложу тебе, чувство: хочешь войти, а не можешь.

Когда братец спросил, что же на самом деле произошло, я ответил:

— Да ничего особенного. Вышел из лесу медведь и саданул Жбана по голове. Конь свалился, а я хорошенько прицелился и завалил мишку.

— Со скольки выстрелов?

— Опустошил два барабана. Из одной пушки попал дважды и столько же из второй.

Чарли осмотрел тушу.

— Из двери стрелял? Из окна?

— К чему тебе знать подробности?

— Так, просто спрашиваю, — пожал плечами Чарли. — Ты у нас меткач, братец.

— Повезло, — отмахнулся я и, желая сменить тему, спросил, откуда у Чарли топор.

— Позаимствовал у старателей, что двигаются на юг.

Заметив ободранную костяшку кулака, я спросил у братца, откуда ссадина.

— Ну, — ответил Чарли, — мужички долго сомневались: давать мне инструменты или нет. Как бы там ни было, топор им больше не пригодится.

Сказав это, Чарли вернулся в хижину через проделанное им отверстие. Я поначалу не понял зачем, но тут изнутри пошел дым. Из окна полетели моя сумка и сковорода, сразу следом за ними вылез сам Чарли. На его лице играла широченная улыбка.

Когда мы тронулись прочь от проклятой хижины, она уже вовсю полыхала, объятая ревущим пламенем. Горела и туша медведя — Чарли облил ее маслом из светильника и поджег. Зрелище вышло впечатляющее, хоть и грустное. Я только рад был поскорее двинуться в путь.

Странное дело: я ради нежеланного питомца переступил порог злополучного дома, тогда как Чарли не захотел сделать того же ради своей плоти и крови. Так и живем…

Глава 12

Глаз у Жбана покраснел, опух и остекленел. Сам же конь вел себя странно: правишь влево — идет вправо; то остановится сам по себе и глядит куда-то, а то и вовсе боком пойдет…

— Кажется, от удара Жбан головой

повредился, — заметил я Чарли.

Братец ответил:

— Оглушило его. Погоди немного, пройдет.

В этот момент Жбан головой чуть не снес дерево и с диким ржанием помочился.

— Экий ты неженка, — упрекнул меня Чарли. — Почаще тыкай Жбана пятками в бока, и будет у тебя конь шелковый.

— Прошлый конь обходился без понуканий.

Чарли покачал головой.

— Не начинай снова, я тебя умоляю.

— Мой прошлый конь был умнее многих людей, которых я знаю.

Чарли снова покачал головой, давая понять, что больше он про коней говорить не желает. Тем временем мы достигли стоянки бывших старателей, точнее мертвых переселенцев, которые старателями так и не стали и уже никогда ими не станут. Я насчитал пять тел. Все они лежали порознь, лицом вниз. Чарли, не забывая опустошать карманы и сумки покойников, рассказал, как все случилось.

— Вот этот жирный строил из себя крутого. Я-то хотел миром дело уладить, а он решил перед дружками выпендриться. Ну, я и выстрелил ему прямо в рот. Тут все и разбежались, поэтому и лежат далеко друг от друга. Я стрелял им в спины. — Чарли присел возле стройного тела. — Вот этому на вид не больше шестнадцати. Что ж, сам виноват, не надо было связываться с компанией горячих голов.

Я не ответил, и тогда Чарли взглянул на меня. Я, все также молча, пожал плечами.

— Ты чего это? — спросил братец. — Не забывай: в том и твоя вина.

— С какой стати? Я же говорил: едем дальше. Это тебе приспичило остановиться в доме старухи.

— Из-за твоей болячки, смею напомнить!

— Болячка-то из-за укуса паука!

— То есть во всем виноват паук?

— Это ты сказал.

Обращаясь к мертвецам, Чарли произнес:

— Добрые люди, в вашей безвременной кончине повинен паук. Жирный, мохнатый паучище, что искал теплое местечко, — вот кто принес вам погибель.

На это я ответил:

— Братец, я лишь хочу сказать, что мне жаль. Жаль этих бедолаг. Вот и все.

Я мыском сапога перевернул одно тело. Из-под обмякших губ выпирали просто огромные резцы.

— Ты посмотри, какой красавчик, — съехидничал Чарли, пытаясь унять грызущую его совесть. Сплюнув, он бросил себе за спину комок земли. — Сидели бы дома, нечего в Калифорнию ездить. Удачу они, понимаешь, ищут.

— Старателей можно понять. Им не хватает приключений.

— Что ж, эти на свой зад приключений нашли. — Братец вновь запустил руку в карманы убитых. — Вот у этого брегет на цепочке. Красота. Ух, тяжелые часики. На, потрогай. Хочешь, бери себе.

— Оставь хозяину.

— Если ты возьмешь хоть что-нибудь, мне станет легче.

— А мне хуже. Либо себе эти часы забирай, либо хозяину оставь. Мне они ни к чему.

Коней Чарли тоже убил: туши животных лежали на дне оврага за лагерем. Все бы ничего, но два коня на вид показались мне славными, куда лучше Жбана. Я указал братцу на это обстоятельство, и он хмуро ответил: