Браво, Аракс!
Шрифт:
Опять Юлия кормили на багажнике незаведённого мотоцикла, снова приучали к движению по прямой и, наконец, научили сидеть на машине со включённым мотором, постоянно успокаивая, прикрикивая на льва, лаская, угощая мясом с сахарными косточками, даже угрожая бичом.
И в один прекрасный день лев промчался наконец по треку.
Какой это был для артистов счастливый миг!
Гонять Цезаря и Кая по треку было проще. Ведь когда за животным гонится мотоцикл, оно, естественно, удирает от него.
Дело
А с Юлием снова вышла неприятность. Он мчался по треку на багажнике, положив голову на плечо Буслаева, и вдруг, отчаянно взревев, начал что есть мочи бить передними лапищами по мотоциклу. Мотор мгновенно заглох, искорёженная машина отлетела вместе со львом в одну сторону, гонщик в другую.
Что же оказалось?
Хвост Юлия попал… в спицы заднего колеса. Бугримова с партнёром бросились к бедняге, высвободили его. Юлий злобно рычал.
Не заглохни мгновенно мотор, лев мог бы остаться на всю жизнь с хвостом фокстерьера!
– Теперь опять к мотоциклу не подойдёт! — проворчал Буслаев. — Снова полгода мучайся!
– А что делать?..
Аттракцион «КРУГ СМЕЛОСТИ» был выпущен через полтора года. Он пользовался у зрителей огромным успехом. За его создание Бугримова и Буслаев получили высокое звание заслуженных артистов РСФСР.
…Город сменялся городом.
В Москве существовала традиция: после закрытия сезона в Первом госцирке на Цветном бульваре артисты всегда перебирались работать в летний цирк шапито в Центральный парк культуры и отдыха имени Горького.
Перерыв был примерно месяц. Бугримовой и Буслаеву сказали, что они имеют возможность уехать в отпуск. Заказав себе путёвку в санаторий «Мисхор», артисты простились со львами и укатили.
В санатории их и застала война. С большим трудом, усталые, измученные, голодные, вернулись они через месяц на Цветной бульвар.
– Как мои львы переносят бомбёжку? Что с ними? Живы ли? — расспрашивала Бугримова.
– Живы, здоровы, всё в порядке, — сказал директор.— Завтра мы будем открывать цирк шапито. Где вам лучше провести репетицию? Здесь, в зимнем, или в парке?
– Пожалуй, здесь. Павел, готовь зверей. — сказала она Игнатову.
Как всегда, Цезаря, Кая и Юлия выпустили из клеток в небольшой вольер,
Бугримова в рабочем лёгком комбинезончике вошла к ним, стала разговаривать, гладить.
Подошёл униформист:
– На манеже всё готово, Ирина Николаевна.
– Отлично. Подкатывайте домик.
Заметив клетку на колёсах, львы стали волноваться, рычать, бросаться на
«Что с ними такое?» — едва успела подумать Бугримова, как все львы разом неожиданно недобро зарычали и повернулись в её сторону.
В воздухе щёлкнул арапник.
– Вы что это? Куда? Назад!
Первым на неё бросился Кай. Она упала, почувствовав, как он вцепился в её ноги.
Следом за Каем на неё набросился Юлий. Она пустила в ход арапник.
Львы злобно рычали.
«Если сейчас включится Цезарь, тогда конец…»
За решёткой прыгали и что-то кричали униформисты. На шум выбежала толпа артистов, сгрудилась у вольера. Это ещё больше разъярило львов.
«Когда же они начнут меня рвать?.. Почему медлят?..» Она задыхалась, отчаянно отбиваясь арапником:
– Назад! .. Назад!..
Она почти не чувствовала боли.
«Дождалась… Вот и дождалась…»
Понимая, что конец близок, она протяжно закричала каким-то чужим, резким, необыкновенно высоким голосом.
Юлий и Кай на миг отпустили её, отпрянули в изумлении.
Она тут же вскочила на ноги, приняла оборонительную позу.
Но путь к выходу из тесного вольера был отрезан: львы стояли мордами к ней, гневно рыча, скаля огромные резцы, загородив телами дверцу.
«Если я двинусь с места, полезу на решётку, они тут же схватят…»
Она часто дышала, уже начиная ощущать тупую, невероятную боль в ногах, чувствовать тепло крови. Кровь насквозь пропитывала комбинезон, стекала на опилки. Из жёлтых они становились ярко-красными.
Львы всё чаще и чаще били хвостами, ни на секунду не прекращая громкого, устрашающего рыка.
«Они на пределе… Выхода нет… Никакого… Ещё миг — и всё… Дождалась…»
И тут она услышала голос бегущего на помощь Павла Игнатова, издали увидела его белое как бумага лицо.
– Скорее, Паша!
Оттолкнув в сторону домик, Игнатов с вилами в руках ворвался в вольер и обрушился на львов. Они тут же повернулись в его сторону.
– Арина Миколавна, ко мне!
Объединив силы, они начали отбиваться вдвоём…
Как только за их спинами защёлкнулся замок, Бугримова без сознания упала на пол.
Очнулась она в больнице имени Склифосовского, где на её раны наложили сорок восемь швов.
– Спасибо. Теперь всё хорошо. Везите меня скорее в цирк…
– Ирина Николаевна, вам надо оставаться здесь. Положение серьёзное.
– Нет, нет! Ни на минуту не могу остаться. Не могу сорвать открытия летнего цирка…
– Какой летний цирк? О чём вы говорите?
– Силком держать меня вы не имеете права. Я всё равно здесь не останусь. Хоть через окно, но убегу… Я дам расписку…