Бремя Бездушных
Шрифт:
Зато могли гиритцы.
Лертас и Стрет встали рядом со зверолюдом и их латные перчатки сомкнулись на цепи.
– И раз!
– Таллаг потянул изо всех сил.
– Еще!
– Он продолжал упираться, чувствуя, как демон поддается.
Расстрелявшие все свои стрелы темные эльфы, так же принялись тянуть за цепь, на которой то и дело вспыхивали молнии, по воле хозяина не причиняющие никому вреда. Таллаг знал, что силы его Громовержца будет недостаточно, чтобы навредить такому крупному демону, поэтому не тратил ее попусту, пока что.
В голове у Кисары звенело от напряжения
Кисара считалась сильным демонологом и вполне оправдывала этот негласный титул. Она легко могла бы справиться даже с несколькими десятками демонов, но не с опустошителем. Это безумное существо не подвергалось почти никакому воздействию и обладало чрезвычайным сопротивлением к магии, поэтому силы южанки были напряжены до предела.
Призывая на помощь все свое мастерство, девушка раз за разом опутывала тело порождения Скверны оковами контроля, чувствуя, как раскаляются на ее запястьях браслеты - обереги. Гирион и Фалкон снова и снова бросались на врага, чье тело покрывало уже множество ран, однако усеянный шипами хвост отбрасывал воинствующих монахов назад, не позволяя нанести смертельные удары.
Одно из ужаснейших порождений Скверны не желало сдаваться, отчаянно сопротивляясь. Зарывшись лапами в обломки и мотнув огромной мордой, демон едва не вырвал цепь из рук удерживающих ее, повалив их всех на землю.
Однако торжествующий рев выходца из Бездны сменился воем боли, когда, все еще не оправившийся от раны Ринон, вложив все оставшиеся силы в прыжок, вонзил свое поднятое с земли копье в переднюю лапу извечному врагу своего ордена.
Черная повязка соскользнула с лица молодого монаха, открывая пустую глазницу, перечеркнутую уродливым шрамом, тогда как второй глаз гиритца горел решимостью. Роняя с губ капли крови, храмовник всем своим немалым весом налег на древко вошедшее демону в кость, и теперь расщепляющее ее.
Рванув изо всех сил, Ринон провернул свое оружие, чувствуя, как зачарованная древняя сталь с противным скрежетом трется о кость демона. Этот отвратительный звук казался гиритцу торжественным гимном, звучавшем в его ликующей душе.
Он сделал это! Он вновь смог послужить своему богу и доказать, что честь оказанная ему при рождении, им заслужена. Ринон готов был принять смерть с чистым сердцем, но ужасные клыки демона сомкнулись рядом с его лицом, не причинив монаху никакого вреда.
Цепь не позволила демону забрать жизнь бездушного.
– Тяните!
– Взревел Таллаг едва ли тише, чем до этого ревело порождение Скверны.
Цепь Громовержца заискрилась от ярких всполохов молний, с треском лопающихся по всей ее длине.
Голос Алектиса, поющий молитву Гириту Защитнику загремел с новой силой, наполняя всех окружающих мощью и решимостью...
И демон поддался.
Не устояв на поврежденных лапах, опутанный многочисленными формулами демонолога, опустошитель рухнул на колени, невольно склонив рогатую голову. Кисара видела, как почти одновременно взвились в могучих прыжках Гирион и Фалкон. Сначала сияющий
Чтобы избежать ударов хвоста, бешено колотящего во все стороны, гиритцы вынуждены были отступить.
– Отпускайте цепь, живо! В стороны!
– Таллаг скорее рычал, чем кричал, но все, кто помогал ему тянуть за цепь, услышали голос зверолюда. Темные эльфы, знающие, что сейчас произойдет, поспешно разжали пальцы, и, потянув за собой гиритцев, отступили назад.
– Ярость небес!
– зверолюд воззвал к сокрытой силе Громовержца и многочисленные разряды молнии, охватывающие цепь, одновременно взорвались, высвобождая древнюю заключенную в оружии магию. Раскаленные звенья с шипением заскользили по плоти все еще живого демона, пока не впились в рану, оставленную оружием храмовников. Таллаг рванул что было сил.
Цепь, несколько раз охватывающая шею твари, с лязгом сошлась и яркая вспышка молний ослепила всех вокруг.
Еще не обретя способность видеть, Алектис слышал, как сначала с глухим звуком голова демона упала на обломки, а потом, следом за ней, рухнуло и все громоздкое тело. Одновременно с этим врата в Бездну растворились в воздухе, оставив после себя лишь клочья черного тумана. Пастырь почувствовал, как город очистился от присутствия Скверны и на миг, но ему показалось, будто он ощутил на себе взгляд самого Гирита.
Торжествующий смех Таллага возвестил всех о том, что демон мертв. Протерев все еще слезящиеся глаза, Кисара услышала топот. Обернувшись, южанка увидела спешащих к ним солдат из городского гарнизона и нескольких фигур в светлых одеяниях жриц Лигеи Благодетельницы. Пришло подкрепление, но это уже не имело значения.
Битва была выиграна.
Тепло очага
Дождь закончился, оставив после себя лишь лужи. В мутной воде отражались безликие дома Бродерио, ставшие свидетелями недавней схватки. Довольно большой город вновь погрузился в привычную тревожную дрему. Лишь его крохотная часть до сих пор содрогалась в кошмарах, от недавно случившегося. Липкий страх, невесомыми паутинками слухов расползался по городу.
– Обязательно ему портить все веселье!
– зло бросила вновь принявшая облик девочки Миаджи, кутающаяся в плащ, который отдал ей Калеос.
Недовольная демоница стояла рядом с Кисарой, с ненавистью глядя на Алектиса, начавшего нараспев читать молитву Гириту. Слова древних писаний приносили с собой не самые приятные ощущения порождению Бездны, пусть даже та и была защищена магией своей повелительницы.
– Я ухожу. Девочка в ярком платье топнула каблучком и растаяла клубами черного дыма, оставив Кисару выслушивать спор зверолюда и храмовника. Южанка устало вздохнула и подняла с земли упавший плащ темного эльфа.