Бремя феодала
Шрифт:
— Да. — Я улыбнулся и откинулся на спинке топчана, отпив большой глоток молока. — Демонстрация флага. Демонстрация, что в стране происходит нечто, чего они не знают. Плевать, что ничего на самом деле не происходит, главное, им об этом неизвестно. Они в жизнь не поверят, что наши две с половиной сотни просто бьют бандитов. А мы им правду не скажем. При этом мы будем шариться по территориям разных владений и сеять панику. Две с половиной сотни это не так и много, но, блин, народ, это очень сильно немало, учитывая, что мы — пограничники!
— Если моё мнение важно, то я поддержу, — первым высказался Йорик. — Война нам не нужна. И кроме нас, южан, это мало кто понимает.
— Поддерживаю! — А это Клавдий. — Рикардо, у нас много дел в графстве, не до королевских разборок. Я буду с тобой, всё, что в моих силах, чтобы помочь — сделаю. У меня много… Друзей в различных городах, — сформулировал он. — Особенно в крупных торговых. Особенности профессии. Я тебе пригожусь.
— Я за, Ричи, — спокойно кивнул Вольдемар. — Надо озадачить сеньоров, какие бы ни были у этого последствия. Но действовать надо очень решительно. Сможете ли вы, юные сеньоры? — Пронзительный взгляд на меня и Бетиса. Бетис стушевался, но лишь на мгновение.
— Я возьму полусотню из Каменной Пристани, как наследник. В деле, считайте, что три сотни.
— Вольдемар, меня ты знаешь, — покачал я головой. — Клавдий даст расклады по Кордове, пара дней чтоб подняться, закупить лошадей и овса… И поскакали. Много там в призе от «Быков» ещё золота?
— До Кордобы и обратно хватит, — словно хитрый пакостный кот усмехнулся в усы Вольдемар.
Когда-то здесь была на самом деле каменная переправа. Мост-не мост, но нечто с каменными опорами, остовы которых до сих пор торчат из воды в местах насыпанных искусственных островов. Люди освоили Картагенику и двигались дальше, вытесняя разрозненные и малочисленные тогда орды обитавших здесь степняков. Люди шли с запада и севера, из лесов, где орки жить мягко говоря не любили, где люди успели создать графства и герцогства, из которых впоследствии сложится наше королевство. Но вот на этих землях, в зоне лесостепи, орки чувствовали себя уже увереннее, и людей встретил натиск пусть не единой орды, пока ещё отдельных местных родов и племён, пока ещё смотрящих на чужаков как на слабаков и мясо, но уже мощный степной кулак. Герцогство Альмерия, пытающееся двигаться на юг, вдруг встало замертво. Колонисты шли на север — где есть лес и руда, на восток — где было много свободной, пусть и не такой плодородной, как здесь, земли, но вот юг стал его ахиллесовой пятой. С юга, из мягкого плодородного подбрюшья, людей били нещадно, и более того, почти ежегодно.
Брак между наследником Серториев и наследницей чуть более восточной Саламанки вначале дал возможность Альмерии выстоять, что уже немало, консолидировать силы. А заодно положил начало собиранию земель под одним владетелем — королём. Но чтобы двигаться на юг, было решено следующего наследника женить на единственной дочке Картагенского герцога, которая была на десять местных лет старше него, а это лет тринадцать наших.
Возраст ничто в политике, надо — женись. Этот политический союз сработал, теперь аж три герцогства смогли навалиться на орков. Однако оставался последний нюанс — связь, координация действий людей по эту и ту сторону от реки. Нужна была стационарная переправа для переброски войск, и переброски массовой, с организацией снабжения, что на плотах и паромах сделать непросто. И тогда три герцогства соединёнными силами построили… Просто мост.
Однако орки тут же сожгли эту конструкцию. И на следующий год — снова сожгли. Дерево хорошо горит, а вожди степняков не тупое быдло, не надо недооценивать врагов. И ещё на следующий год сожгли. И через три года — снова.
Так и жгли, пока люди не насыпали несколько искусственных островов, на которых поставили каменные опоры. Настил моста был из дерева, но имея опоры, настелить новые доски вместо сожженных стало делом несложным. Так, спустя пять десятков лет, люди смогли-таки тут зацепиться, основав на этих землях новое герцогство — Бетис.
— Это история моей семьи, — усмехнулся Бернардо, с которым мы сидели на берегу и ловили рыбу — и этого сукиного сына я решил приобщить к высокому искусству бесполезного времяубивания. Клевало неплохо, но я не знал и половины местных рыб. Ричи рыбачить умел, но не фанател — Вольдемар учил его лишь выживать в степи, а не приучал к хобби. Бернардо рассказывал об этих местах, об истории их и своей семьи, а я поражался, какой был невежда Рикардо. Он, конечно, гордился историей своей семьи, но ему было… Далеко до Бетисов, кто рассказывал о событиях почти тысячелетней давности с огнём в глазах, будто это было ещё вчера, и он почти что сам видел. Нет, быть владетелем это что-то генетическое, таким невозможно стать — только родиться. Впитывается с молоком матери. Теперь понятно и искреннее уважение к этим людям, и их собственная аристократическая спесь. Это не наносное, не понты, о нет! Они УМЕЮТ быть крутыми. А не бросают пыль в глаза положением, как наши нувориши из одного знакомого оставленного мира.
— И пусть Овьедо основали Сертории, — усмехнулся Бернардо, подведя итог рассказу, — но эти земли — наши. И тут, на Каменной Переправе, наш самый старый замок, в котором нет смысла, но который мы век от века содержим, не отдавая в запустение. И кто знает, может когда-нибудь он нам вновь сослужит службу?
— А сейчас чего мост не восстановят-то? — усмехнулся я, вглядываясь в силуэты полуразвалившихся каменных остовов в паре километров выше по течению.
— Лодьям проходить мешает, — отмахнулся Бернардо Тринадцатый. — Он же низкий был, этот мост.
— А чего выше не сделать? — оставил я про себя высказывание о том, что мост можно сделать разводным. Тут не поймут. Не доросли.
Бернардо пожал плечами.
— А зачем? Мост был нужен тогда. Кровно нужен. Для снабжения армии. Теперь здесь обжитые человеками места, в нём нет такой надобности.
— А торговля?
— По реке идёт. В основном. В Картагене что, почти то же, что и у нас производится, взаимная торговля так себе. А с Юга и Севера товары по Белой идут. Лодьи поднимаются до Переправы на той стороне и там разгружаются. А мост стоит.
— Но кто-то ж ездит? — не понимал я, как они могут не видеть выгоды от инфраструктурных объектов. Мосты и дороги — меня учили, что это первое, что нужно для процветания территории. Но нет, тут этого не понимали.
— Кто ездит — тот и так переправится. Ради них вбухивать в строительство такие деньжищи… — Берни поморщился и покачал головой.
Я задумался. Прогонял в голове и так и сяк, но решил не выпендриваться и не делиться тем, что знаю. Это их мир, их жизнь, их шишки — пусть набивают. Хотя косвенно пострадаю и я, ибо дорога, идущая от моего графства, могла бы в теории перейти здесь через Белую и идти на запад до самой Вандалузии. Но нет, пока придётся по старинке, ладьи и волоки. Блин!