Бремя империи
Шрифт:
Сноу говорил минут двадцать. Я запоминал, ничего не записывал. Все равно здесь явно все пишется, сейчас самое главное — успеть нанести удар. Удар, который обезглавит террористическую сеть в этом регионе. Что бы они ни планировали — такого удара, как одновременный арест или ликвидация всех руководителей подполья, система не выдержит.
Сноу рассказал все. Явки, тайники, имена. Но самое главное — он знал местонахождение лидеров террористического подполья — и Атты, и Бен Ладена.
Когда Сноу закончил говорить, я посмотрел на него, но ничего не сказал. Время слов кончилось, пришло время действий. Глянул на часы — новый день уже наступил и действовать надо было быстро.
— Есть. — Я подошел к нервно курившему — первый раз видел его курящим — Ивану Ивановичу. — Точное местонахождение Пророка известно. Брать его надо сейчас, у нас есть час или два. Потом британцы обнаружат
— У нас не хватит сил, — мрачно ответил Кузнецов. — Имеющимися мы можем захватить британского добывающего офицера, [132] но не лидера террористической организации вместе со своими телохранителями. Сколько адресов?
— Основных — два. И тот и другой.
— Прекрасно.
— Я хочу принять участие в операции.
Иван Иванович взглянул мне в глаза, покачал головой.
— Не стоит. Вам и так хватило на сегодня. Лучше вам либо домой, либо в больницу.
132
Добывающий офицер — офицер, непосредственно работающий с агентурой и добывающий информацию. Тот, кто прикрывает добывающего офицера, обеспечивает его действия, так и называется — обеспечивающий офицер. Все это — термины из лексикона разведки. В целом, британцы в описанном случае лоханулись, Сноу должны были прикрывать обеспечивающие офицеры, которые, по крайней мере, должны были немедленно сообщить в резидентуру об аресте добывающего офицера. Это крайний случай, если не удалось спасти добывающего офицера от ареста контрразведчиками страны пребывания. Однако в данном случае Сноу действовал на свой страх и риск, не спросив резидента об обеспечении прикрытием, — за что и поплатился.
— Пока не раздавлю этих тварей, не успокоюсь. Из-за них она…
Из-за них ли? Может, из-за меня?
— Как знаете.
— А насчет сил…. Насколько я помню, сигнал тревоги, разработанный к предыдущей операции, еще действует?
— Должно быть…
— Вот и необходимые силы. А мне надо заехать домой и кое-что взять.
Правильно ли я поступил тогда? Не знаю. Если рассуждать о правильности поступков — тут надо начинать с того самого первого дня, когда мне предложили убивать людей, а я согласился. Хорошо ли убивать людей? А если эти люди тоже убивают людей? А если эти люди не остановятся, пока их кто-то не остановит, например — ты. Лично ты, не перекладывая на других, своими собственными руками.
Знаете… Можете смеяться, но я против смертной казни. Против войны. Против убийства вообще. Потому что когда ты убиваешь человека, что-то умирает внутри тебя самого. Я это знаю. Не понаслышке…
Средиземное море
Десантный корабль «Адмирал Колчак»
Ночь на 30 июня 1992 года
На большом десантном корабле жизнь достаточно однообразна. Если не начинаются боевые действия, конечно. Подъем — во флоте это семь часов утра по местному времени. Зарядка, завтрак. Потом подготовка посерьезнее — физическая. За неимением возможности бегать — по палубе десантного корабля, с которого ведутся полеты, не побегаешь, поэтому больше налегали на тяжелую атлетику и отработку приемов рукопашного боя. Потом теоретическая подготовка и обед. А после обеда — так называемая боевая подготовка. Это либо стрельба, либо плавание, либо отработка типовых задач. Например, если типовая задача — эвакуация пилота сбитого над морем самолета, то зависает вертолет, спускается трос — и вот ты таскаешь манекен туда-сюда. Ты его в вертолет затащил — а сверху его в воду бросили, и опять снова-здорово. Личное время после ужина, потом сон — в койку, как в пропасть, проваливаешься. А если боевые операции ведутся — иногда вообще поспать по часу в день удается. В учебках на факультете разведки во время выпускного экзамена так и учат — экзамен длится семь дней, и за это время курсанту на сон выделяется семь часов. Вот так — хоть стой, хоть падай. Хоть отчисляйся — никто и слова не скажет, не можешь — так не можешь. Впрочем, у сухопутных разведчиков есть экзамены и похуже — там не только спать не дают, но еще и не кормят во время полевых занятий. В поле как хочешь — так и питайся. Хоть мышей лови, хоть траву ешь — твое дело, личное.
Сирена резанула по ушам, когда часовая стрелка перешла цифру «единица» и двинулась к цифре «два». Учебная тревога — они объявляются именно в такое поганое время, когда организм не успел за счет сна снять усталость. Чаще
133
В мирное время дозаправлять несколько вертолетов одновременно запрещено, чтобы свести к минимуму риск аварии и пожара на палубе.
Тягачи-электрокары выкатывали на палубу плоские зеленые ящики.
— Получить дополнительное вооружение и боекомплект!
А вот это уже совсем скверно.
Еще со времен замирения в армии был введен порядок — личное оружие солдата должно быть не дальше, чем он может до него дотянуться. Обедаешь — оружие с собой, спишь — оружие у кровати, идешь в сортир — оружие рядом. Но помимо оружия существовали дополнительные приспособления к нему, и вот они-то выдавались перед операцией, в зависимости от того, какая операция намечалась.
И вот сейчас-то, получая по четыре боекомплекта (для автомата это шестнадцать снаряженных магазинов), навешивая на свои автоматы подствольные гранатометы, стрелковые модули двенадцатого калибра, [134] проверяя батарейки в термовизорах, все понимали, что на сей раз — точно не учения. Такое снаряжение могло быть выдано, если ожидается длительный и жестокий бой в городских условиях.
На самом краю штабс-капитан по адмиралтейству Изварин беседовал с руководителем летных операций на сегодняшний день (день только начался) капитаном третьего ранга Соколовским.
134
На стандартное посадочное место помимо подствольного гранатомета мог быть прикреплен стрелковый модуль двенадцатого калибра — весьма массивная штука с мощным дульным тормозом отъемным коробчатым магазином на три или пять патронов. Такие стрелковые модули выдавались, только если предстоял бой в городских условиях, и применялись для быстрого вскрытия дверей и и для отстрела нелетальных боеприпасов. Пытались разработать миниатюрные гранаты, но бросили это дело — мощности не хватало.
— Значит, поднимаемся двумя волнами — дело срочное, а пока сможем только четыре дежурных вертолета поднять. Вооружение у них какое?
— Легкое. [135] Только на этих, на остальных придется менять.
— Не надо, это время займет. Проследи только, чтобы на ПТУР были термобарические головки, [136] и сразу поднимай вторую волну. И свяжись с базой, пусть поднимают заправщики. Один и пусть один в готовности еще будет. Черт его знает, как обернется.
135
Легкое вооружение — два пулемета калибра 7,62 вместо излишне мощных 12,7 или две тяжелые снайперские винтовки и гондолы с авиационными пулеметами вместо НУРС. Такое оружие рассчитывалось на поддержку в бою против партизан, а не против регулярной армии противника.
136
ПТУР с термобарическими головными частями — страшное оружие. Противотанковая управляемая ракета первоначально предусматривалась только для борьбы с танками и поэтому имела кумулятивный, прожигающий броню заряд. Но потом были созданы модификации с термобарическими, создающими объемный взрыв, боеголовками. Одного попадания такой ракеты хватало для того, чтобы рухнул небольшой дом.
— А что вообще-то случилось? Почему посреди ночи подняли?
— Если бы я знал. Через десять минут вылетаем. На предельно низкой высоте, без огней — как при прорыве линии фронта. Не подведи! — Капитан хлопнул коллегу по спине, побежал обратно к строящимся на палубе морякам.
— Командиры экипажей, ко мне!
Восемь командиров экипажей подбежали к командиру спецроты, образовав кольцо.
— Значит, вводная такая. Только что установлено местонахождение особо опасных террористов, численность и вооружение неизвестны. У нас — два адреса, оба в мусульманских кварталах, а вы знаете, что это такое.