Бремя молчания
Шрифт:
Ты зажмурилась, закрыла глаза руками, но отец с силой оторвал твои ладошки от лица, чтобы ты все видела. Потом он снова взялся за меня. Бил в солнечное сплетение, по спине…
Избивая меня, он то и дело косился на тебя и приговаривал:
— Калли, если ты заговоришь, я сразу перестану, — и наносил мне очередной удар. — Вели мне перестать, и я перестану. Давай же, Калли, неужели ты ничем не поможешь своему старшему братику?
Я понимал, как ты мучилась. Между ударами я видел, что ты пытаешься, силишься что-то сказать, но у тебя ничего не получается. Я знал, что ты
— Катитесь отсюда! Вы оба безнадежны.
Он снова плюхнулся в зеленое кресло и до самого маминого прихода смотрел телевизор. Маме я не сказал, что случилось, но весь следующий месяц носил рубашки с длинными рукавами. Я рассчитывал, что отец пробудет дома несколько дней, а потом вернется на свой нефтепровод. Ты убежала наверх, к себе в комнату, и несколько дней даже не смотрела на меня. Но я знал, что ты меня жалеешь. Следующие две недели я каждый день находил под своей подушкой карамельки.
Мартин
Фильда держится, хотя и с трудом. Побледнела, голос дрожит… Она старается не сорваться на крик. Пальцы поглаживают потертую обивку на подлокотнике кресла. Она очень внимательно слушает агента Фитцджералда, который сидит напротив на диване вместе с помощником шерифа Луисом, но, похоже, почти ничего не понимает.
— Что, простите? — спрашивает она сокрушенным тоном.
— В какое время вы видели Петру в последний раз? — повторяет агент Фитцджералд.
Агент Фитцджералд оказался совсем не таким, как я ожидал. Я думал, он будет гораздо старше. А ему на вид нет и сорока. Он очень маленького роста, с бульдожьей челюстью и изящными, почти женскими руками. Его внешность как-то не вселяет в меня уверенность, и я обижен на помощника шерифа Луиса, потому что он говорил, что агента Фитцджералда очень высоко ценят и на него можно положиться.
— Вчера вечером, — отвечает Фильда. — В половине девятого, кажется… Нет, в девять. Точно в девять, потому что она спустилась вниз и спросила, что значит одно слово в книжке, которую она читала.
— Что за слово? — ласково спрашивает Фитцджералд.
— Что за слово? Сейчас вспомню… Это было слово «несъедобный». Она хотела знать, что оно значит, и я ей объяснила, — говорит Фильда.
Я сижу рядом с ней и ерзаю от нетерпения.
— Какое это имеет отношение к пропаже Петры? Мы уже отвечали на те же самые вопросы помощнику шерифа Луису. Не понимаю, зачем снова все повторять. Надо искать девочек! Время-то уходит, — вежливо, но твердо говорю я ему.
— Мистер Грегори, я вполне понимаю вашу тревогу, — отвечает Фитцджералд. — И все же мне очень важно снова расспросить вас о том же самом и выслушать ваши ответы. Возможно, вы вспомните что-то, о чем забыли, когда разговаривали с помощником шерифа Луисом. Пожалуйста, проявите терпение. Мы все стараемся как можем, чтобы найти вашу дочь.
— Сейчас мне известно только одно: моя дочь пропала вместе со своей лучшей подружкой. Она где-то бродит в одной пижаме, а я сижу здесь непонятно зачем! — Я тоже повышаю голос. — Почему мы сидим здесь, а не ищем ее?
Фильда хватает меня
— Ш-ш-ш, Фильда, — утешаю я ее. — Прости меня, — шепчу я ей на ухо.
Фитцджералд наклоняется вперед:
— Чем тщательнее мы обдумаем все, что нам известно, чем лучше вспомним все подробности, какими бы незначительными они нам ни казались, тем скорее выясним, где находятся Петра и Калли. Я понимаю, насколько неприятно вам еще раз отвечать на те же вопросы, но это очень важно.
Я киваю:
— Извините. Продолжайте, пожалуйста.
— Можете ли вы составить список людей, которые посещали ваш дом в течение последнего месяца или около того? — спрашивает он.
Фильда шмыгает носом и вытирает глаза тыльной стороной ладони:
— Конечно, к нам заходила Калли. И Бен, брат Калли, он разносит газеты. Моя подруга Марта…
— Фамилии тоже, пожалуйста, — просит Фитцджералд.
— Марта Франклин. Еще приезжали двое мужчин из мебельного магазина «Бэндлуорт», хотя я не знаю, как их зовут. Они привезли стеллаж.
— Недели две назад мы устраивали званый ужин; к нам приходили мои коллеги из колледжа, Уолт и Дженна Пауэрс и Мэри и Сэм Гарфилды, — добавляю я.
— К нам часто заходят студенты из колледжа. Они выполняют разовые поручения, — говорит Фильда и замолкает при этом. Фитцджералд выжидательно смотрит на нее. — Мэрайя Бертон несколько раз за последние два года сидела с ребенком. Чед Вагнер — он учится на экономическом факультете у Мартина — стриг газон. И еще к нам заходил Везунчик Томпсон. Он бывает у нас довольно часто. Больше никого не могу припомнить. А ты, Мартин?
— Иногда к нам забредают туристы, ведь мы живем почти на опушке леса. Многие жители городка проходят мимо, когда идут гулять в лес, особенно по выходным. Мимо нас раньше или позже проходят все наши знакомые, — объясняю я.
— Когда мы уйдем, попрошу вас составить список всех, кто разговаривал с Петрой в течение года. Некоторые имена могут повторяться, о чем мы уже говорили. Это неплохо. Мы проверим всех по нашей базе — иногда выясняются самые неожиданные вещи… Особенно прошу обратить внимание вот на что… Может, кто-нибудь из ваших гостей уделял Петре особое внимание? Может, говорил с ней или смотрел на нее так, что вам делалось не по себе? — Голубые глаза Фитцджералда пристально смотрят на нас, лишая нас присутствия духа.
— Петру любят все, — отвечает Фильда. — Она настоящее солнышко, умеет с кем угодно поговорить о чем угодно.
— Мне тоже не терпится с ней познакомиться, — улыбается Фитцджералд. — И все же вспомните, может, кто-то из ваших знакомых обнимал ее или говорил с ней так, что вам это не понравилось?
Фильда несколько раз моргает глазами — я как будто слышу, как у нее в голове щелкают шарики. Но она по-прежнему молчит.
— Мистер и миссис Грегори, понимаю, насколько неприятны вам мои вопросы, но чем скорее мы проработаем все возможные версии, тем скорее вернем девочек домой. Мы разослали наших сотрудников ко всем соседям и проверяем всех живущих в городке людей, совершавших преступления на сексуальной почве.