Бремя наследия

Темникова Алиса

— Звучит неплохо. Я уже жил так когда-то.

— Мне это известно, как и всё прочее о тебе. Потому ты и оказался здесь. Пойдёмте в дом. Вам нужно отмыться и отогреться.

***

Прошло

больше четырёх месяцев с момента последней встречи Мечникова с Клаэсом Андером. Он, как и обещал, однажды навестил сон детектива и поведал обо всём, что знал сам о себе, о своём брате, о Вере и Варе, о Серафиме, об Исследовательском Центре и об Иерониме Григорьевиче Штольберге. Клаэс утаил лишь то место, в котором находится теперь, заверив, что у него всё в полном порядке. Он совсем не тоскует по городу. Клаэс понял, как счастлив был в детстве в доме бабушки. Забот хватает, скучать и унывать совершенно некогда. В свободное время он учит Серафиму разговаривать. Клаэс отмечает, что начал замечать формирование её индивидуальности, это хороший знак, он поначалу переживал, что повредил её рассудок непоправимым образом. Иногда Клаэс помогает брату ненадолго овладеть телом Серафимы, чтобы Нэми снова мог ощутить вкус пищи, ветер на своей коже, траву под босыми ногами, освежающую прохладу речной воды… Так, конечно, не принято поступать, но Клаэс считает это справедливой компенсацией. Да и сама девочка не возражает. Андер всегда заранее предупреждает её о том, что на пару часов ей придётся крепко заснуть, чтобы один хороший человек имел возможность насладиться плотской жизнью.

Андер на всякий случай предупреждал детектива, что скорректировал воспоминания о себе и Нэми у доктора Василевского и Аделаиды, и просил Мечникова не заговаривать с ними об Андреевых, если вдруг представится такая возможность. И Сергей, и его племянница слишком близко к сердцу восприняли смерть Клаэса, они ещё долго горевали бы по нему, а он этого не хотел. Адли и без того пришлось пережить смерть подруги, лишняя боль ей была совершенно ни к чему. Разумеется, Клаэс мог бы связаться и с ними, чтобы сказать, что с ним всё хорошо, но они ни о чём даже не подозревали, и эта новость стала бы для них серьёзным потрясением. Андер не был готов рисковать их психикой, ведь желал им только самого лучшего.

Жизнь самого Емельяна постепенно возвратилась в прежнее рутинное русло. Он старался занимать себя работой, но ничего интересного не подворачивалось. К Мечникову обращались за помощью, чтобы найти украденную бывшей женой при разводе общую собаку, навести справки о коллеге по бизнесу, который подозревался в финансовых махинациях, доказать вину родственника, незаконно присвоившего общее наследство и так далее. Но однажды заскучавший детектив, закрыв поздним вечером своё агентство, встречает у крыльца неожиданных гостей. Конечно же, он сознавал весь риск, на который добровольно пошёл, приняв непосредственное участие в побеге «детей» Штольберга. Перед возвращением домой он долго и тщательно отмывал кровь и грязь из салона своей машины на пруду в безлюдной местности. Емельян прекрасно знал, куда в первую очередь заглядывает полиция в поиске улик. Он даже разбил свой навигатор и мобильный телефон, чтобы по ним невозможно было отследить

преодолённый путь. Особенно страшно было в первые пару недель, но никто к нему не приходил и не следил за ним. Теперь же сам Иероним Григорьевич восстал из мёртвых и лично явился с визитом в сопровождение нескольких мужчин в строгих чёрных костюмах. Возле агентства припаркован чёрный фургон. Штольберг сидит в инвалидном кресле. Он будто постарел на несколько лет вперёд, разительно похудел, волосы его уже полностью поседели, щёки впали, но строгие выразительные глаза не утратили прежнего проницательного блеска.

Мечников думает о пределе своих возможностей и о том, сколь страшные пытки способен выдержать. Умирать он, в общем-то, не боится, но вряд ли это произойдёт быстро. Нога не болела с тех самых пор, как Надя прикоснулась к ней, но далеко он всё равно не убежит, глупо даже пытаться. Собравшись с духом, детектив спускается по ступеням и надеется, что хотя бы внешне смог сохранить непоколебимость.

— Здравствуйте, Мечников.

По интонации Штольберга невозможно угадать расположение его настроения. Рядом стоящий мужчина подносит ему сигарету и чиркает зажигалкой. Иероним выдерживает паузу, закуривая и сканируя Емельяна обжигающе холодным взглядом.

— И вам не хворать.

— Как идёт сыскное дело? Увлекательно, должно быть, собирать компромат на чужих любовниц?

— Каждому свой промысел, генерал.

— Перейдём ближе к сути, если не возражаете. Я благодарю вас за то, что вы были рядом с моими сыновьями, когда они нуждались в доверенном лице, и хочу предложить вам более занимательную работу.

Емельян шире открывает глаза и не находит слов. Он был готов к чему угодно, но только не к этому.

— Полагаю, мне не стоит лишний раз вдаваться в подробности. Уверен, что вы прекрасно осведомлены в том роде деятельности, которой я занимаюсь. Так же я понимаю и ваше удивление тем фактом, что я не погиб. Клаэс вам не солгал. Он действительно так думал, но теперь тоже знает. Я долгое время пребывал на грани жизни и смерти. Это непередаваемое ощущение… Можете счесть меня наивным глупцом, но я убедил себя, что выжил не просто так. Мне нужно больше верных людей на службе, умеющих отличать хорошее от плохого. У вас, кажется, нет с этим проблем. В скором времени я планирую устроить глобальный переворот, революцию, если хотите, затрагивающую многие аспекты функционирования Центра. Наша работа давно вышла за приемлемые рамки, и некоторые методы практических исследований должны прекратить своё существование. У меня уже довольно много соратников, и вы можете стать одним из них. Что скажете, Мечников?