Бремя наследия
Шрифт:
Здоровье новой мамы оказывается сильно подорвано. Варе нет дела до этой женщины, она не собирается заботиться о ней, когда она окажется прикована к кровати. Глядя ей в глаза, Варя с насмешкой наблюдает, как женщина задыхается от очередного приступа. Она уже не может встать, чтобы найти ингалятор, и лишь беспомощно тянет руку к стоящей рядом Варе.
На тот момент Серафиме уже четыре года. Варя уже не нуждается в посторонней помощи. После скромных похорон она торопиться с продажей дома. Не стоит задерживаться в этом месте. Варя с удовольствием убила бы каждого, кто косо взглянул на неё, но не хочет привлекать лишнего внимания. Она ещё успеет
Воспитательные методы, которые она практикует на племяннице, больше похожи на дрессировку. Сима никогда не знала ни любви, ни ласки. Варя твердит, что все вокруг — враги, никто из них не достоин сострадания, их и за полноценных людей считать не стоит, они недостойны гуманного отношения к себе. Мир и так перенаселён ими, их даже нужно уничтожать, как чрезмерно расплодившихся паразитов. Они буквально губят планету, на которой по закону мироздания должны царствовать такие, как Варвара и Серафима. И девочка верит этому. Перед убийством Нэми девочка терзается сомненьями. «Но ведь он один из нас. Зачем? Разве я могу так поступить?». Варя непреклонна. Каждый без исключения, кто с ней не согласен, должен умереть.
Не обладая никакими выдающимися способностями, Варя виртуозно обрела над племянницей абсолютный контроль. Она ни единожды прибегала к телесным наказаниям в воспитательных целях, если замечала сомнения. Прекрасно зная, что Сима гораздо сильнее, Варя понимала, что самое главное в этом моменте — не показывать страх. В качестве тренировок она приказывала племяннице внушать случайным прохожим мысли о самоубийстве или о расправе над кем-то. А затем, когда Сима стала справляться с поставленными задачами лучше, Варя начала восстанавливать в памяти лица сотрудников Базы, которых прежде видела через сестру. Она знала, что таким образом невозможно убить их всех, ведь непосредственное руководство остаётся неизвестным даже для большинства самых доверенных подчинённых. Саму концепцию Исследовательского Центра разрушить никак нельзя, но во власти Вари заставить их понервничать. Просто так. Ради забавы. Из-за них она была вынуждена долгое время провести в бегах, это доставило ей массу неудобств.
Вот, что хотел показать Нэми. Клаэс невольно морщится. Будто тысячи игл разом вонзаются в его тело. Сима бесчисленное количество раз оказывалась на пределе своих возможностей по приказу тёти, она ломалась и болезненно восстанавливалась снова и снова. Ей было страшно. И очень одиноко. Серафима — почти сумасшедшая, не знающая жалости, глубоко травмированная пережитым опытом многократного лишения жизни — остаётся запутавшимся, несчастным ребёнком. Она — лишь оружие в руках настоящего убийцы.
Слишком сильные эмоции Клаэса будят Варю. Женщина сонно щурится, приподнимается на кровати и озирается по сторонам. В комнате темно. На соседней кровати беспокойно ёрзает Сима. Пару часов назад она убила Дашу. Ничто не проходит бесследно. Физическое тело страдает после каждого подобного использования своих возможностей. Нанесение тяжёлого урона другому живому существу причиняет вполне ощутимую боль и самому убийце. Взлохмаченная чёлка Симы липнет ко лбу, футболка сырая насквозь. Свернувшись калачиком, она в полу-бреду комкает в кулаках простыню.
Варя чувствует, что что-то не так. Она недостаточно сильна, чтобы в полной мере ощутить присутствие Клаэса в своих мыслях. Времени на проведение более досконального анализа ей предоставляется совсем немного, потому что по ту сторону окон появляются две человеческие фигуры, свисающие на канатах. Варя суматошно откидывает одеяло и вскакивает на ноги. Она хочет окрикнуть Симу по имени, но не успевает. Пронзительный звон бьющегося стекла оглушает и Клаэса. Один из мужчин, ловко нырнув в открытую оконную створку, спрыгивает на подоконник и направляет на Варю дуло автомата. Второй перед проникновением в комнату
Клаэс наблюдает за неподвижной девочкой, застывшим взглядом взирающей на лежащее возле кровати тело её тёти. Лицо Симы в тот момент не выражает ничего, кроме притуплённого удивления. Затем она медленно осматривает собравшихся в комнате солдат. Она не может заглянуть им в глаза. Для совершения каких-либо манипуляций необходим зрительный контакт или хотя бы чёткое представление лица. Сима смотрит на мужчин с некой бессознательностью, будто не воспринимая их, как реальные физические объекты. Солдаты кричат, чтобы она не двигалась, иначе будет убита. Вдруг все присутствующие в комнате птицы разом срываются с мест и начинают хаотично кружиться по комнате, врезаясь в каски солдат и едва не сбивая их с ног напористым вихрем. Над кроватью Симы собирается стая, они буквально облепляют девочку со всех сторон, подобно броне. По образовавшейся массе открывается огонь. Огромный чёрный сгусток перьев, клювов и когтей мечется на месте, а затем вдруг разваливается на естественные составляющие. На кровати оказывается лишь два десятка мёртвых птиц. Некоторые из них вздрагивают в предсмертной агонии. Белое одеяло залито кровью и усыпано перьями. Серафимы на её кровати больше нет.
Клаэс слышит приказ обыскать квартиру, заглянуть в каждый угол, оцепить подъезд и разбудить всех до единого соседей, чтобы осмотреть и их жилища под предлогом того, что в доме скрывается опасный террорист. К многоэтажному дому начинает стремительно пребывать подкрепление на чёрных фургонах. Симе удалось сбежать. В этом трюке нет ничего сверхъестественного. Девочка, воспользовавшись обманным манёвром и минутным замешательством солдат, успела выскользнуть из квартиры.
16. РАСПЛАТА.
Клаэс делает глубокий, размеренный вдох и возвращается в спальню Штольберга. Он не чувствует побочных эффектов от столь долгого и глубокого пребывания в постороннем разуме, это порадовало бы его при иных обстоятельствах, не находись он сейчас в состоянии некоторого шока от всего, что пришлось увидеть. Иероним заботливо вытирает салфеткой кровь с его губ и подбородка.
— Ты прав… — Клаэс переводит на отца ошарашенный взгляд. — Таких, как я, нужно содержать в изоляции.
— Не говори так. — Штольберг почти пугается. — Это неправда. Ты… твоя семья… Вы не заслуживаете участи заключённых. Тебя долго не было. Что ты видел?
— Девочка сбежала.
Мобильник Штольберга издаёт вибрирующий сигнал, оповещающий о поступившем звонке. Он отвечает и слышит подтверждение слов Клаэса.